Полчаса дремы на полусогнутых веках приносят свои плоды. Место становится местом события. Глаза, привыкшие к смахиванию в кювет даже самых простых знамений, закадычных примет, скажем, вроде прокисших ульев в лужах пчелиной крови, навыкают смотреть вовне. Я глупо спрашиваю у Т., как философ, покрытый блажью: место привала становится таковым, когда мы выбираем его, или, быть может, в пути рассеяны точки особого притяжения, куда нас и тянет лечь? Куцый оазис в огне дороги, повозка, разбитая на обочине, с треснутым колесом, взгляни, она словно выставлена градусов в сорок пять к направлению хода. Колея убегает вниз, и мы видим ее язык из туловища повозки. Наш взгляд так и тянется из нее, как глист из коровьей прямой кишки, или какая кишка у коровы, и мы требуем поворот направо, и он происходит, там, внизу, ближе к вымершему ручью, но потом, обогнув запруду, вновь забирает влево, возвращая дорогу в прежнее русло, будто кто-то вел ее по линейке, нарвался на свой же палец, но не стал исправлять, грея прихотную произвольность, как запазушную змею. Я смотрю из нутра повозки, ногами к выходу, взглядом вдоль двух прямых. Мои ноги длятся в оглоблях, натруженные ходьбой, и я сливаюсь с телегой, вытягиваюсь с ней как бы в единый луч, в унитарный вектор, и вдруг замечаю, что они, то есть эти оглобли, как-то странно направлены от меня, что срезают прыщ поворота, указывая то ли на брод, на утлые ли мостки, словом – соединяют линию до изгиба с линией после него, купируют черный крюк, как слепой аппендикс.
Полчаса дремы на полусогнутых веках приносят свои плоды. Место становится местом события. Глаза, привыкшие к смахиванию в кювет даже самых простых знамений, закадычных примет, скажем, вроде прокисших ульев в лужах пчелиной крови, навыкают смотреть вовне. Я глупо спрашиваю у Т., как философ, покрытый блажью: место привала становится таковым, когда мы выбираем его, или, быть может, в пути рассеяны точки особого притяжения, куда нас и тянет лечь? Куцый оазис в огне дороги, повозка, разбитая на обочине, с треснутым колесом, взгляни, она словно выставлена градусов в сорок пять к направлению хода. Колея убегает вниз, и мы видим ее язык из туловища повозки. Наш взгляд так и тянется из нее, как глист из коровьей прямой кишки, или какая кишка у коровы, и мы требуем поворот направо, и он происходит, там, внизу, ближе к вымершему ручью, но потом, обогнув запруду, вновь забирает влево, возвращая дорогу в прежнее русло, будто кто-то вел ее по линейке, нарвался на свой же палец, но не стал исправлять, грея прихотную произвольность, как запазушную змею. Я смотрю из нутра повозки, ногами к выходу, взглядом вдоль двух прямых. Мои ноги длятся в оглоблях, натруженные ходьбой, и я сливаюсь с телегой, вытягиваюсь с ней как бы в единый луч, в унитарный вектор, и вдруг замечаю, что они, то есть эти оглобли, как-то странно направлены от меня, что срезают прыщ поворота, указывая то ли на брод, на утлые ли мостки, словом – соединяют линию до изгиба с линией после него, купируют черный крюк, как слепой аппендикс.
Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from us
