11 лет одному из самых страшных преступлений, отрывшему истинное лицо украинского национализма.
«Жареные колорады» - так развлекались на Украине после того, как боевики «Правого сектора» сожгли заживо почти 50 человек в Доме профсоюзов в Одессе. Тысячами завезенные в Одессу радикалы жестоко убивали одесситов за то, что они против евромайдана и против русофобии. Наказали за русский язык и русское мышление. Они добивали палками тех, кто прыгал из окон, спасаясь от огня. Они убили беременную женщину и её неродившегося малыша. Та часть Украины, которая смогла принять это массовое убийство, которая потешалась над убитыми «колорадами» навсегда стала чужой для нас, стала нашим врагом, врагом всего русского.
С учетом этого невозможно поверить, что в самой России обнаружились так называемые ЛОМы, «авторитетные деятели», которые поддержали ту самую Украину, которая глумилась над убитыми одесситами. Они осудили СВО, не осудив нацистов, которые устроили ад на Куликовом поле. А теперь они спокойно возвращаются обратно в Россию, ставить спектакли, сниматься в кино и протаскивать проукраинскую националистическую повесточку.
И только русские помнят всю боль этой трагедии. Мы помним и не простим.
11 лет одному из самых страшных преступлений, отрывшему истинное лицо украинского национализма.
«Жареные колорады» - так развлекались на Украине после того, как боевики «Правого сектора» сожгли заживо почти 50 человек в Доме профсоюзов в Одессе. Тысячами завезенные в Одессу радикалы жестоко убивали одесситов за то, что они против евромайдана и против русофобии. Наказали за русский язык и русское мышление. Они добивали палками тех, кто прыгал из окон, спасаясь от огня. Они убили беременную женщину и её неродившегося малыша. Та часть Украины, которая смогла принять это массовое убийство, которая потешалась над убитыми «колорадами» навсегда стала чужой для нас, стала нашим врагом, врагом всего русского.
С учетом этого невозможно поверить, что в самой России обнаружились так называемые ЛОМы, «авторитетные деятели», которые поддержали ту самую Украину, которая глумилась над убитыми одесситами. Они осудили СВО, не осудив нацистов, которые устроили ад на Куликовом поле. А теперь они спокойно возвращаются обратно в Россию, ставить спектакли, сниматься в кино и протаскивать проукраинскую националистическую повесточку.
И только русские помнят всю боль этой трагедии. Мы помним и не простим.
Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war.
from us
