Суть дела сводится к решению вопроса можно ли считать шелкографии Уорхола добросовестным использованием фотографий Линн Голдсмит.
Я разбирала это дело здесь, когда апелляция пересмотрела решение и встала на сторону Голдсмит, посчитав, что преобразующего характера у работ Уорхола не было; анализировала "амикус" (и даже генерила AI картинки).
Почему важно понаблюдать за этим делом? Оно может повлиять на ключевую доктрину авторского права США - fair use - если суд встанет на сторону Голдсмит мало что поменяется, но если же суд будет убежден аргументами фонда Уорхола, то шаткие границы добросовестного использования станут еще более неопределенными (которые уже не так хороши после дела Google v. Oracle - читать вот тут).
Суд может "поиграть" в искусствоведа оценив трансформативность работ Уорхола исходя из преобразования не фото, а смысла (sounds like lot of fun...), как это сделал суд первой инстанции.
Суть дела сводится к решению вопроса можно ли считать шелкографии Уорхола добросовестным использованием фотографий Линн Голдсмит.
Я разбирала это дело здесь, когда апелляция пересмотрела решение и встала на сторону Голдсмит, посчитав, что преобразующего характера у работ Уорхола не было; анализировала "амикус" (и даже генерила AI картинки).
Почему важно понаблюдать за этим делом? Оно может повлиять на ключевую доктрину авторского права США - fair use - если суд встанет на сторону Голдсмит мало что поменяется, но если же суд будет убежден аргументами фонда Уорхола, то шаткие границы добросовестного использования станут еще более неопределенными (которые уже не так хороши после дела Google v. Oracle - читать вот тут).
Суд может "поиграть" в искусствоведа оценив трансформативность работ Уорхола исходя из преобразования не фото, а смысла (sounds like lot of fun...), как это сделал суд первой инстанции.
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea.
from us
