Уродованиеокружающей среды Красноярского края продолжается
Жители сёл на юге края бьют тревогу: "Сборщики кедрового ореха не дают жизни целым деревням".
Люди говорят о вырубке взрослых деревьев, многочисленных кострах и свалках. Сельчане опасаются не только за лес, который уничтожается колотами, но и за собственные дома.
По словам жителей, каждый вечер на протяжении сезона жгут костры, огород постоянно в дыму. А последствия, которые остаются после сбора ореха, можно увидеть, миновав ряды первых же деревьев. "Под ногами остатки палаточных лагерей. Везде хлам, бутылки, в основном из-под пива и водки", — возмущаются местные.
Решить проблему с промышленным сбором кедрового ореха сельчане хотят с помощью создания в окрестных лесах особо охраняемой природной территории.
"На такие территории, к примеру, запрещен въезд транспорта. Потому что от машин у нас в лесах уже колеи по полметра глубиной, лес уничтожается", — поясняют местные активисты.
Вот и весь русский менталитет — разграбить недра и залить глаза. Ну а верха наши как всегда — тянут резину и ждут у моря погоды. Пока то, пока сё. После нас хоть потоп...
Уродованиеокружающей среды Красноярского края продолжается
Жители сёл на юге края бьют тревогу: "Сборщики кедрового ореха не дают жизни целым деревням".
Люди говорят о вырубке взрослых деревьев, многочисленных кострах и свалках. Сельчане опасаются не только за лес, который уничтожается колотами, но и за собственные дома.
По словам жителей, каждый вечер на протяжении сезона жгут костры, огород постоянно в дыму. А последствия, которые остаются после сбора ореха, можно увидеть, миновав ряды первых же деревьев. "Под ногами остатки палаточных лагерей. Везде хлам, бутылки, в основном из-под пива и водки", — возмущаются местные.
Решить проблему с промышленным сбором кедрового ореха сельчане хотят с помощью создания в окрестных лесах особо охраняемой природной территории.
"На такие территории, к примеру, запрещен въезд транспорта. Потому что от машин у нас в лесах уже колеи по полметра глубиной, лес уничтожается", — поясняют местные активисты.
Вот и весь русский менталитет — разграбить недра и залить глаза. Ну а верха наши как всегда — тянут резину и ждут у моря погоды. Пока то, пока сё. После нас хоть потоп...
BY Усы Уса
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects.
from us
