Недавно несколько европейских стран объявили о намерении признать Государство Палестина. До 1988 года Палестина не признавалась вообще никем — даже арабскими государствами. Это объяснялось тем, что сами палестинцы и большинство арабских стран отвергали резолюцию ООН №181 о разделе Палестины.
До 1988 года Организация Освобождения Палестины (ООП) открыто ставила целью уничтожение Израиля и возвращение контроля над всей территорией бывшей подмандатной Палестины. Считалось, что только так можно добиться освобождения и решить проблему палестинских беженцев. В основе этой позиции лежало представление о насильственном изгнании палестинского народа с его земель в результате сионистской интервенции. Однако это не совсем так.
С середины XIX века в османской Палестине начали формироваться капиталистические отношения. Земля стала товаром: её можно было продавать, покупать — и терять. В результате длительных экономических процессов палестинские крестьяне постепенно разорялись, влезали в долги и продавали свои участки крупным землевладельцам. Последние, в свою очередь, с охотой перепродавали землю сионистским организациям. К моменту создания Израиля в 1948 году значительная часть земель принадлежала не палестинскому народу как таковому, а палестинской земельной аристократии — как, например, муфтию Иерусалима Амин аль-Хусейни.
Тем не менее, в массовом сознании продолжает существовать представление о том, что сионисты отняли землю именно у "простого народа". И это важный момент, который показывает, что на самом деле для большинства людей не имеют никакого значения ни право собственности, ни экономические отношения. Когда палестинец говорит об утрате своей земли, он имеет в виду не юридический акт купли-продажи и не насильственное отчуждение собственности, но образ жизни, который был разрушен в связи с основанием государства Израиль.
Крестьяне, утратившие землю, хотели вернуть не сами гектары, а возможность жить в соответствии со своей культурой, говорить на родном языке, свободно передвигаться, поддерживать привычные социальные и экономические связи. Но самое главное — они хотели и продолжают хотеть равного положения в политической и экономической системе.
Проблема в том, что если ваша власть, работодатели и государственные учреждения говорят на другом языке и действуют в рамках другой культурной логики, то вы оказываетесь в весьма невыгодном положении. Кто такой палестинец в Израиле? Это человек, которому априори труднее занять более высокую социальную позицию. Не потому, что так прописано в законах, а потому что им труднее конкурировать на рынке, сложнее защищать свои интересы в бюрократической системе и вести даже простые бытовые споры.
Именно нежелание жить по чужим культурным правилам, потому что это снижает социальный статус и лишает человека ощущения уверенности, является главной причиной национализма. Это противоречит марксистской догме о том, что в основе всех конфликтов лежат капиталистические производственные отношения. Палестинский случай показывает, что национализм способен преодолевать любые классовые различия и сплачивать эксплуататоров и эксплуатируемых. Не потому что он предлагает вернуть имущество, а потому что он предлагает привычный и понятный образ жизни. Свой феодал и буржуй лучше чужого пролетария и крестьянина. Именно так мыслит глубинный народ.
И именно так он мыслил во время Великой отечественной войны в СССР. Для подавляющей части населения идеи коммунизма и социализма были абстрактными и непонятными — как тогда, так и сегодня. Люди не воевали за теории, они воевали против «чужих». Немец говорил на чужом языке, вел себя иначе, выглядел и действовал не так, как «свои». Он был чужим, он нарушал привычный порядок вещей, образ жизни, в котором люди чувствовали себя дома.
Мобилизовать массы демагогией о классовой борьбе — задача крайне трудная. Но указать пальцем на «других», живущих иначе, — гораздо проще и эффективнее. Потому что это не про идеологию, а про чувство. Люди инстинктивно отторгают тех, кто угрожает их укладу, и стремятся не допустить, чтобы «чужие» начали навязывать им, как жить.
Недавно несколько европейских стран объявили о намерении признать Государство Палестина. До 1988 года Палестина не признавалась вообще никем — даже арабскими государствами. Это объяснялось тем, что сами палестинцы и большинство арабских стран отвергали резолюцию ООН №181 о разделе Палестины.
До 1988 года Организация Освобождения Палестины (ООП) открыто ставила целью уничтожение Израиля и возвращение контроля над всей территорией бывшей подмандатной Палестины. Считалось, что только так можно добиться освобождения и решить проблему палестинских беженцев. В основе этой позиции лежало представление о насильственном изгнании палестинского народа с его земель в результате сионистской интервенции. Однако это не совсем так.
С середины XIX века в османской Палестине начали формироваться капиталистические отношения. Земля стала товаром: её можно было продавать, покупать — и терять. В результате длительных экономических процессов палестинские крестьяне постепенно разорялись, влезали в долги и продавали свои участки крупным землевладельцам. Последние, в свою очередь, с охотой перепродавали землю сионистским организациям. К моменту создания Израиля в 1948 году значительная часть земель принадлежала не палестинскому народу как таковому, а палестинской земельной аристократии — как, например, муфтию Иерусалима Амин аль-Хусейни.
Тем не менее, в массовом сознании продолжает существовать представление о том, что сионисты отняли землю именно у "простого народа". И это важный момент, который показывает, что на самом деле для большинства людей не имеют никакого значения ни право собственности, ни экономические отношения. Когда палестинец говорит об утрате своей земли, он имеет в виду не юридический акт купли-продажи и не насильственное отчуждение собственности, но образ жизни, который был разрушен в связи с основанием государства Израиль.
Крестьяне, утратившие землю, хотели вернуть не сами гектары, а возможность жить в соответствии со своей культурой, говорить на родном языке, свободно передвигаться, поддерживать привычные социальные и экономические связи. Но самое главное — они хотели и продолжают хотеть равного положения в политической и экономической системе.
Проблема в том, что если ваша власть, работодатели и государственные учреждения говорят на другом языке и действуют в рамках другой культурной логики, то вы оказываетесь в весьма невыгодном положении. Кто такой палестинец в Израиле? Это человек, которому априори труднее занять более высокую социальную позицию. Не потому, что так прописано в законах, а потому что им труднее конкурировать на рынке, сложнее защищать свои интересы в бюрократической системе и вести даже простые бытовые споры.
Именно нежелание жить по чужим культурным правилам, потому что это снижает социальный статус и лишает человека ощущения уверенности, является главной причиной национализма. Это противоречит марксистской догме о том, что в основе всех конфликтов лежат капиталистические производственные отношения. Палестинский случай показывает, что национализм способен преодолевать любые классовые различия и сплачивать эксплуататоров и эксплуатируемых. Не потому что он предлагает вернуть имущество, а потому что он предлагает привычный и понятный образ жизни. Свой феодал и буржуй лучше чужого пролетария и крестьянина. Именно так мыслит глубинный народ.
И именно так он мыслил во время Великой отечественной войны в СССР. Для подавляющей части населения идеи коммунизма и социализма были абстрактными и непонятными — как тогда, так и сегодня. Люди не воевали за теории, они воевали против «чужих». Немец говорил на чужом языке, вел себя иначе, выглядел и действовал не так, как «свои». Он был чужим, он нарушал привычный порядок вещей, образ жизни, в котором люди чувствовали себя дома.
Мобилизовать массы демагогией о классовой борьбе — задача крайне трудная. Но указать пальцем на «других», живущих иначе, — гораздо проще и эффективнее. Потому что это не про идеологию, а про чувство. Люди инстинктивно отторгают тех, кто угрожает их укладу, и стремятся не допустить, чтобы «чужие» начали навязывать им, как жить.
BY Держать Курс
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. "The result is on this photo: fiery 'greetings' to the invaders," the Security Service of Ukraine wrote alongside a photo showing several military vehicles among plumes of black smoke.
from vn
