За ночь кто-то отфрендился, интересно, из-за аррогантных цитат Ярослава Могутина или из-за поста о Надежде Буяновой? Если последнее - туда и дорога, но я больше люблю, когда зафренживаются (ох уж эти варваризмы).
Cегодня - два стихотворения Виктора Полещука, странного и в хорошем смысле многословного автора из города Гулькевичи Краснодарского края, осуществляющего ресайклинг шекспировских хроник в провинциальных глубинах, где исторические катаклизмы проветриваются ветрами и глазурируются на солнце безразличием . То ли субалтерн, то ли шут гороховый, мил человек. Иногда кажется: а существует ли этот Полещук? Кто-нибудь слышал о нем вообще (напишите в комментариях)? СВЯЗЬ
В один прекрасный день узнаёшь, что стал составной чьего-то бреда.
На связь выходишь, но редко.
Между нами пролегает плотный, зловонный туман, но ты должен выйти; хоть ползком, хоть на карачках.
Цепь, которая нас связывает, незрима и невесома, но крепче ничего нет,она не от мира сего.
Я представляю, как ты ждёшь избавления, а оно близко и грядёт космической катастрофой.
Мы рады этой очистительной грозе, которая сметёт грязь и пошлость.
Избавление близко.
Я знаю, ты ходишь в церковь,помяни и меня. А я буддистка и верю дома.
Во что-то верят и мои черепахи. Им тревожно сейчас! То и дело просыпаются, бродят, озабоченно задирают мордочки.
Цзянь особо чувствительный, много размышляет, знает третье измерение, целиком воспринимает большие тела: человека, трамвай. Иногда я сажаю его на голосовые связки и что-нибудь пою. Ему это нравится. Аська – простая баба, кобылища, но славная и добродушная.
А сейчас они успокоились. И меня отпустило. Интересно, как это у нас одновременно.
Счастливо. Если можешь, вякни что-нибудь.
Анонимное письмо, без обратного адреса. Как будто тебя разбудили в пол-пятого утра звонком из Америки.
Ты тщательно бреешься, задумчиво пьёшь кофе, стараясь не уронить бутерброд, ещё раз поправляешь галстук перед зеркалом, одеваешься с иголочки, – в самом деле, мероприятия важнее быть не может, – идёшь на почту и отстукиваешь телеграмму:
Соединённые Штаты, Белый Дом, Президенту. "Связи нет". Без подписи.
НА КРУГИ СВОЯ
Чугунные ворота современности, пожалуй, не откроет и огромный шекспировский ключ. Король Лир в полдень, задыхаясь от астмы, пихает в пасть рыбью требуху, а вечером пересказывает блатарям свою родословную, как похабный анекдот. Надо отдать ему должное: после 56-го года он прекратил всякие сношения с внешним миром и занимался исключительно коллекционированием открыток. Яго перемудрил с накладными раз и навсегда: больше главбуха крупяного завода ему ничего не светит. Гамлет скрывается в такой сырой и тесной конуре одиночества, что месть, интрига и соперничество стали бы для него спасительным светом. У принца осталась одна мечта, достойная его положения, – умереть в чистоте. За несколько лет до смерти мастер, как известно, удалился на покой. Я верю его последнему изображению – застывшие глаза, грубая лысина и если не обрюзгшее, то одутловатое лицо до отвращения смирившегося человека. Отсюда и начинается наша история.
За ночь кто-то отфрендился, интересно, из-за аррогантных цитат Ярослава Могутина или из-за поста о Надежде Буяновой? Если последнее - туда и дорога, но я больше люблю, когда зафренживаются (ох уж эти варваризмы).
Cегодня - два стихотворения Виктора Полещука, странного и в хорошем смысле многословного автора из города Гулькевичи Краснодарского края, осуществляющего ресайклинг шекспировских хроник в провинциальных глубинах, где исторические катаклизмы проветриваются ветрами и глазурируются на солнце безразличием . То ли субалтерн, то ли шут гороховый, мил человек. Иногда кажется: а существует ли этот Полещук? Кто-нибудь слышал о нем вообще (напишите в комментариях)? СВЯЗЬ
В один прекрасный день узнаёшь, что стал составной чьего-то бреда.
На связь выходишь, но редко.
Между нами пролегает плотный, зловонный туман, но ты должен выйти; хоть ползком, хоть на карачках.
Цепь, которая нас связывает, незрима и невесома, но крепче ничего нет,она не от мира сего.
Я представляю, как ты ждёшь избавления, а оно близко и грядёт космической катастрофой.
Мы рады этой очистительной грозе, которая сметёт грязь и пошлость.
Избавление близко.
Я знаю, ты ходишь в церковь,помяни и меня. А я буддистка и верю дома.
Во что-то верят и мои черепахи. Им тревожно сейчас! То и дело просыпаются, бродят, озабоченно задирают мордочки.
Цзянь особо чувствительный, много размышляет, знает третье измерение, целиком воспринимает большие тела: человека, трамвай. Иногда я сажаю его на голосовые связки и что-нибудь пою. Ему это нравится. Аська – простая баба, кобылища, но славная и добродушная.
А сейчас они успокоились. И меня отпустило. Интересно, как это у нас одновременно.
Счастливо. Если можешь, вякни что-нибудь.
Анонимное письмо, без обратного адреса. Как будто тебя разбудили в пол-пятого утра звонком из Америки.
Ты тщательно бреешься, задумчиво пьёшь кофе, стараясь не уронить бутерброд, ещё раз поправляешь галстук перед зеркалом, одеваешься с иголочки, – в самом деле, мероприятия важнее быть не может, – идёшь на почту и отстукиваешь телеграмму:
Соединённые Штаты, Белый Дом, Президенту. "Связи нет". Без подписи.
НА КРУГИ СВОЯ
Чугунные ворота современности, пожалуй, не откроет и огромный шекспировский ключ. Король Лир в полдень, задыхаясь от астмы, пихает в пасть рыбью требуху, а вечером пересказывает блатарям свою родословную, как похабный анекдот. Надо отдать ему должное: после 56-го года он прекратил всякие сношения с внешним миром и занимался исключительно коллекционированием открыток. Яго перемудрил с накладными раз и навсегда: больше главбуха крупяного завода ему ничего не светит. Гамлет скрывается в такой сырой и тесной конуре одиночества, что месть, интрига и соперничество стали бы для него спасительным светом. У принца осталась одна мечта, достойная его положения, – умереть в чистоте. За несколько лет до смерти мастер, как известно, удалился на покой. Я верю его последнему изображению – застывшие глаза, грубая лысина и если не обрюзгшее, то одутловатое лицо до отвращения смирившегося человека. Отсюда и начинается наша история.
BY Смерть студента
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety.
from us
