Заканчивается первая неделя ежедневного постинга, давшаяся не так уж и просто (кстати, как вам?), поэтому сегодня ограничимся легким, в формате набросков, размышлением о метафоре как инструменте познания.
Есть семиотическая триада: знак (означающее) -- означаемое -- референт. Слово "море" -- это знак, используемый для обозначения реально существующего объекта, моря. Означаемым здесь выступает ментальная проекция моря, наше представление о нем со всеми его свойствами: цветом, запахом, глубиной, температурой воды. И, наконец, референт -- то, к чему относится знак, то есть: настоящее море, море как физический объект.
Возьмем, например, метафору выхода в открытое море. Одним из ее значений, приходящих на ум, может быть взросление и прощание с домом: человек покидает тихую гавань (еще одна метафора) и отправляется в качественно иное пространство, предполагающее иной образ жизни. И вот, через метафору открытого моря человек познает это пространство (взрослую жизнь) с его свойствами: изменчивостью, непредсказуемостью, необозримостью -- и познает как: до непосредственной встречи, до опыта, a priori.
Это, однако, не все. С помощью метафоры открытого моря человек познает не только взрослую жизнь, но и тихую гавань (детство), из которой оказывается исторгнутым, и которую, в отличие от моря, он знает на личном опыте. Но именно противопоставление со взрослой жизнью формирует окончательный образ детства во всей его сакральной силе: образ потерянного божественного царства, как пишет Батай, куда взрослому ходу нет.
Так, через метафору, человек не только познает новый объект/явление, но и переживает новое чувство (здесь: ностальгию, тоску по ушедшему), а значит -- и новое желание (здесь: вернуть это ушедшее, испытать вновь). Такое натяжение между открытым морем и тихой гаванью подводит человека к проблеме нарушения запрета и, соответственно, к выбору: нарушить запрет (совершить нечто, табуированное для взрослых) или отречься от сакрального, манящего объекта (совершить усилие воли; хотя, кстати, не нужно ли усилие воли для нарушения табу -- или это иное?).
И вот -- ситуация: мы начали с метафоры как устройства познания, закончили тем, что обрели себя в поле пересечения сил, желаний и напряжений, и даже -- на границе двух конфликтных пространств: запретного и разрешенного. Это, на мой взгляд, точка, из которой уже возможно какое-никакое письмо.
Заканчивается первая неделя ежедневного постинга, давшаяся не так уж и просто (кстати, как вам?), поэтому сегодня ограничимся легким, в формате набросков, размышлением о метафоре как инструменте познания.
Есть семиотическая триада: знак (означающее) -- означаемое -- референт. Слово "море" -- это знак, используемый для обозначения реально существующего объекта, моря. Означаемым здесь выступает ментальная проекция моря, наше представление о нем со всеми его свойствами: цветом, запахом, глубиной, температурой воды. И, наконец, референт -- то, к чему относится знак, то есть: настоящее море, море как физический объект.
Возьмем, например, метафору выхода в открытое море. Одним из ее значений, приходящих на ум, может быть взросление и прощание с домом: человек покидает тихую гавань (еще одна метафора) и отправляется в качественно иное пространство, предполагающее иной образ жизни. И вот, через метафору открытого моря человек познает это пространство (взрослую жизнь) с его свойствами: изменчивостью, непредсказуемостью, необозримостью -- и познает как: до непосредственной встречи, до опыта, a priori.
Это, однако, не все. С помощью метафоры открытого моря человек познает не только взрослую жизнь, но и тихую гавань (детство), из которой оказывается исторгнутым, и которую, в отличие от моря, он знает на личном опыте. Но именно противопоставление со взрослой жизнью формирует окончательный образ детства во всей его сакральной силе: образ потерянного божественного царства, как пишет Батай, куда взрослому ходу нет.
Так, через метафору, человек не только познает новый объект/явление, но и переживает новое чувство (здесь: ностальгию, тоску по ушедшему), а значит -- и новое желание (здесь: вернуть это ушедшее, испытать вновь). Такое натяжение между открытым морем и тихой гаванью подводит человека к проблеме нарушения запрета и, соответственно, к выбору: нарушить запрет (совершить нечто, табуированное для взрослых) или отречься от сакрального, манящего объекта (совершить усилие воли; хотя, кстати, не нужно ли усилие воли для нарушения табу -- или это иное?).
И вот -- ситуация: мы начали с метафоры как устройства познания, закончили тем, что обрели себя в поле пересечения сил, желаний и напряжений, и даже -- на границе двух конфликтных пространств: запретного и разрешенного. Это, на мой взгляд, точка, из которой уже возможно какое-никакое письмо.
One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips.
from ye
