group-telegram.com/yunapugacheva/2151
Last Update:
Прочитала новый выпуск «Соловья»: Ксения Соловьёва радует глаз в хорошем смысле татлеровскими интервью. В этот раз героиня — Дана Манасир, дочь миллиардера Зияда, молодая мама, родившая в 19. С отцом ребёнка не сложилось, но семья поддержала — и все счастливы.
И вот тут я поймала себя на мысли: это не просто частная история. Это — тренд.
Я замечаю это всё чаще. Совсем дети — 18, 19 — женятся, рожают, съезжаются. И родители не сжимают губы, не шепчут в сторону «сломали себе жизнь». Наоборот: полная поддержка — и финансовая, и эмоциональная. Без истерик о «потерянной молодости», без мантры «надо пожить для себя». Зумеры — в отличие от нас, миллениалов — не делают из материнства спектакль. Не превращают его в жертву. Просто рожают. Просто живут.
Конечно, стоит сделать оговорку: это не вся молодёжь. Я говорю о семьях, где есть ресурсы. В других слоях раннее материнство может означать не свободу, а зависимость — от государства, партнёра или обстоятельств. Но даже там, где нет нянь 24/7, я вижу похожий настрой: молодые мамы чаще опираются на родственников, подруг, соседей. Поддержка — это не всегда деньги. Иногда — тётя с супом или бабушка, забравшая ребёнка на выходные. И в этой привилегированной выборке, и за её пределами меня восхищает — отсутствие стыда. У этих девочек нет ощущения, что они делают что-то преждевременное.
Для нас это звучит почти вызывающе. Мы выросли в эпоху тревожности и тотального анализа: каждое решение нужно было обосновать, каждое чувство — как минимум обсудить с терапевтом. Ранний брак? Значит, что-то не проработала. Беременность до двадцати пяти? Родители недоглядели. Даже если кто-то носился с младенцем в Artipoppe по пустыне Блэк-Рок на Burning man — всё равно он переходил в другое агрегатное состояние. Всё, вечеринка окончена.
Я родила в 34. Моя жизнь уже была выстроена — спонтанная, свободная, без звонков и графиков кормлений. И всё равно это был шок. Даже с нянями 24/7. Потому что материнство — это всегда переход. А в 19 всё иначе: тело восстанавливается быстрее, и нет накопленной привязанности к свободе, к своей биографии, к идее «сначала я», которая ещё не сформирована.
Но, конечно, юность не только про лёгкость. Иногда она приносит незрелость, импульсивные решения или давление со стороны партнёра. И всё же эти углы сглаживаются — семья, друзья или даже сообщество становятся страховкой. Это не значит легче — это значит, что органичнее. При условии, что родители — не суд, а опора. Моей падчерице почти двадцать, и мы ей всегда говорим: если что — вырастим. Схема отлажена.
Вот за этим, мне кажется, и стоит главное: не просто мода на раннее материнство, а смена тона. У нас семья была проектом и кульминацией. У них — просто частью жизни. Без идеологии. И это не только про детей. Это про то, как зумеры вообще подходят к жизни: меньше драматизации, больше принятия.
И если они нас чему-то и учат, так это простому: не всё так серьёзно, как нам казалось. Жить, быть рядом, любить — без вины и без лишних объяснений.
BY YUNA / Юния Пугачева
Share with your friend now:
group-telegram.com/yunapugacheva/2151