Дело Долиной, возмутившее общественность, — всего лишь отдельный кадр из большой картины самодискредитации государства. И сразу оговорюсь: это не «российская специфика», а общемировой процесс.
Еще недавно, до широкого распространения соцсетей, государство выглядело как нечто стабильное и тяжелое, как монолитная конструкция: не всегда справедливая, бездушная и жестокая, но все же рациональная и необходимая для функционирования общества. А сейчас выясняется, что внутри этого монолита живут маленькие карикатурные человечки. Люди с полномочиями действуют так, будто у них нет ни института, ни репутации, ни будущего — только личный интерес, обидки и желание продемонстрировать силу.
Раньше все это тоже было, но не было столь очевидно. Информация проходила через фильтры: газеты, телевидение, аккуратные пресс-релизы. Случайные безумия растворялись в общей массе бюрократической рутины. Сейчас же мы можем смотреть на государственные институты как под микроскопом: каждый провал, каждый абсурдный приговор немедленно вылетает из локального контекста, разлетается по сетям и превращается в символ эпохи.
Миграционные службы, которые депортируют профессионалов, но легализуют отморозков. Министерства экономики которые занимаются демонтажом малого бизнеса. Военная мобилизация, которая оставляет за собой пустыню как будто прошел враг. Судебная система, которая выносит демонстративно нелепые решения в пользу «своей» старушки, разрушая сам смысл права и доверие к нему.
Машина власти все еще притворяется серьезной и «исторической», но выглядит уже далеко не так монументально. И это откровение нашей эпохи: государства сами, без внешней помощи, шаг за шагом разрушают свою сакральность. Мы видим не абстрактный «институт», а конкретных людишек, принимающих нелепые решения. И чем больше таких кадров мы наблюдаем, тем труднее поверить, что за ними вообще есть какое-то целое, ради которого стоит терпеть все остальное.
Но самое интересное начинается дальше. Одновременно с этим разоблачением выясняется, что многие функции, которые государство монополизировало как якобы необходимые для выживания общества, прекрасно работают и без громоздкой иерархии Акакиев Акакиевичей. Криптовалюты обеспечивают расчеты без центробанков. Децентрализованные платформы организуют логистику без министерств транспорта. Частные арбитражи разрешают споры быстрее и справедливее, чем судебная система. Онлайн-образование дает знания эффективнее, чем государственные университеты с их бесконечными согласованиями и аккредитациями. Сборы без государственных грантов и их неизбежной цензуры.
Оказывается, что технологии не просто ускоряют старые процессы — они делают возможным координацию без принуждения, организацию без иерархии, обязательства без государственной печати. И это не утопия анархистов, а реальность, которую миллионы людей уже используют каждый день.
Государство в его нынешнем виде строилось на том, что координировать действия больших групп людей можно было только через централизованную бюрократию. Нужно было физически собирать информацию, проверять документы, контролировать потоки денег и товаров, принуждать к исполнению контрактов. Все это требовало армии чиновников, многоуровневых согласований, единых стандартов. Теперь же большую часть этих задач решают алгоритмы, распределенные сети, репутационные системы — и решают быстрее, дешевле, прозрачнее.
Понятно, что в этом тоже множество проблем и мошенничества, но как сейчас выясняется ни суд, ни разрешенный государственный мессенджер от мошенничества тоже не защищает.
Именно поэтому идеи "малого государства" из маргинальной философской идеи превратились в практическую программу. Не потому что люди вдруг полюбили либертарианские манифесты, а потому что увидели: то, что государство делает плохо, дорого и с унижением, можно делать хорошо, дешево и без эмоций — просто обходя государство стороной.
И чем больше государство дискредитирует себя мелкими подлостями и демонстративной глупостью, тем очевиднее становится вопрос: а зачем, собственно, терпеть всю эту иерархию, если без нее и правда можно обойтись?
Дело Долиной, возмутившее общественность, — всего лишь отдельный кадр из большой картины самодискредитации государства. И сразу оговорюсь: это не «российская специфика», а общемировой процесс.
Еще недавно, до широкого распространения соцсетей, государство выглядело как нечто стабильное и тяжелое, как монолитная конструкция: не всегда справедливая, бездушная и жестокая, но все же рациональная и необходимая для функционирования общества. А сейчас выясняется, что внутри этого монолита живут маленькие карикатурные человечки. Люди с полномочиями действуют так, будто у них нет ни института, ни репутации, ни будущего — только личный интерес, обидки и желание продемонстрировать силу.
Раньше все это тоже было, но не было столь очевидно. Информация проходила через фильтры: газеты, телевидение, аккуратные пресс-релизы. Случайные безумия растворялись в общей массе бюрократической рутины. Сейчас же мы можем смотреть на государственные институты как под микроскопом: каждый провал, каждый абсурдный приговор немедленно вылетает из локального контекста, разлетается по сетям и превращается в символ эпохи.
Миграционные службы, которые депортируют профессионалов, но легализуют отморозков. Министерства экономики которые занимаются демонтажом малого бизнеса. Военная мобилизация, которая оставляет за собой пустыню как будто прошел враг. Судебная система, которая выносит демонстративно нелепые решения в пользу «своей» старушки, разрушая сам смысл права и доверие к нему.
Машина власти все еще притворяется серьезной и «исторической», но выглядит уже далеко не так монументально. И это откровение нашей эпохи: государства сами, без внешней помощи, шаг за шагом разрушают свою сакральность. Мы видим не абстрактный «институт», а конкретных людишек, принимающих нелепые решения. И чем больше таких кадров мы наблюдаем, тем труднее поверить, что за ними вообще есть какое-то целое, ради которого стоит терпеть все остальное.
Но самое интересное начинается дальше. Одновременно с этим разоблачением выясняется, что многие функции, которые государство монополизировало как якобы необходимые для выживания общества, прекрасно работают и без громоздкой иерархии Акакиев Акакиевичей. Криптовалюты обеспечивают расчеты без центробанков. Децентрализованные платформы организуют логистику без министерств транспорта. Частные арбитражи разрешают споры быстрее и справедливее, чем судебная система. Онлайн-образование дает знания эффективнее, чем государственные университеты с их бесконечными согласованиями и аккредитациями. Сборы без государственных грантов и их неизбежной цензуры.
Оказывается, что технологии не просто ускоряют старые процессы — они делают возможным координацию без принуждения, организацию без иерархии, обязательства без государственной печати. И это не утопия анархистов, а реальность, которую миллионы людей уже используют каждый день.
Государство в его нынешнем виде строилось на том, что координировать действия больших групп людей можно было только через централизованную бюрократию. Нужно было физически собирать информацию, проверять документы, контролировать потоки денег и товаров, принуждать к исполнению контрактов. Все это требовало армии чиновников, многоуровневых согласований, единых стандартов. Теперь же большую часть этих задач решают алгоритмы, распределенные сети, репутационные системы — и решают быстрее, дешевле, прозрачнее.
Понятно, что в этом тоже множество проблем и мошенничества, но как сейчас выясняется ни суд, ни разрешенный государственный мессенджер от мошенничества тоже не защищает.
Именно поэтому идеи "малого государства" из маргинальной философской идеи превратились в практическую программу. Не потому что люди вдруг полюбили либертарианские манифесты, а потому что увидели: то, что государство делает плохо, дорого и с унижением, можно делать хорошо, дешево и без эмоций — просто обходя государство стороной.
И чем больше государство дискредитирует себя мелкими подлостями и демонстративной глупостью, тем очевиднее становится вопрос: а зачем, собственно, терпеть всю эту иерархию, если без нее и правда можно обойтись?
BY ♰Аѳонскій сиромахЪ♰
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy."
from us
