«Проявил слабохарактерность и беспринципность»: высокопоставленный сотрудник ГУФСИН рассказал о том, как брал взятки
В Верхней Пышме завершились прения по делу бывшего помощника начальника ГУФСИН по Свердловской области Марата Кабирова.
По версии следствия, Кабиров дважды брал взятки: обещал помочь заключённым — одному с УДО, другому с «лояльностью» администрации и даже организацией свадьбы в СИЗО.
Сначала он за 100 тысяч рублей обещал помочь заключённому Роману Алиеву выйти по УДО, но сделать этого не смог. Во втором — за 25 тысяч рублей организовал брак осуждённого в СИЗО, а затем получил от сестры заключённого ещё несколько переводов, чтобы облегчить его условия. Позже между Кабировым и женщиной завязались отношения, но деньги с нее он продолжал брать. В суде он признал вину и заявил:
«Проявил слабохарактерность и беспринципность. Понимал, что деньги брать нельзя, но всё равно брал».
Приговор огласят 1 ноября, прокурор просит для него 3 года колонии общего режима и штраф 1,4 млн рублей.
«Проявил слабохарактерность и беспринципность»: высокопоставленный сотрудник ГУФСИН рассказал о том, как брал взятки
В Верхней Пышме завершились прения по делу бывшего помощника начальника ГУФСИН по Свердловской области Марата Кабирова.
По версии следствия, Кабиров дважды брал взятки: обещал помочь заключённым — одному с УДО, другому с «лояльностью» администрации и даже организацией свадьбы в СИЗО.
Сначала он за 100 тысяч рублей обещал помочь заключённому Роману Алиеву выйти по УДО, но сделать этого не смог. Во втором — за 25 тысяч рублей организовал брак осуждённого в СИЗО, а затем получил от сестры заключённого ещё несколько переводов, чтобы облегчить его условия. Позже между Кабировым и женщиной завязались отношения, но деньги с нее он продолжал брать. В суде он признал вину и заявил:
«Проявил слабохарактерность и беспринципность. Понимал, что деньги брать нельзя, но всё равно брал».
Приговор огласят 1 ноября, прокурор просит для него 3 года колонии общего режима и штраф 1,4 млн рублей.
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea.
from us
