Веснински | Wesninski 🥍

Думаю о том дне, когда Лютер впервые привёз Аарона в Окленд, где Эндрю отбывал наказание в колонии для несовершеннолетних.

У них было всего тридцать минут — бесполезное время под присмотром других идиотов, — за которые им нужно было восполнить шестнадцать лет жизни порознь.

Аарон беспокойно ёрзал на потёртой лавке, пока за его спиной непоколебимой стеной нависал Лютер Хэммик, вечно хмурый и серьёзный, а теперь ещё и омрачённый злостью на сестру, когда-то уничтожившую жизнь собственному ребёнку и его племяннику.

Аарон не уверен, что дядя знает всю историю и то, что Эндрю дал понять своему близнецу, что не желает его видеть. Похоже, мать рассказала ему какую-то полуправду, которую выдумала, чтобы оправдать себя в глазах брата и сына, потому что Лютер не выглядел слишком обеспокоенным, но и довольным явно не был.

Эндрю вошёл в комнату для свиданий в оранжевом комбинезоне, а за его спиной маячил конвоир. Он заметил Аарона сразу, но не изменился в лице, не испугался, не засомневался. Он вальяжной и неторопливой походкой протопал к столу в центре комнаты и опустился на лавку напротив.

Это жутко. Аарон смотрел на него, как на призрака.

Конечно они отличались — волосы Эндрю едва-едва отросли и сейчас торчали светлым ёжиком, щёки впали, а тени под глазами были куда темнее, чем у Аарона. И тем не менее они были одинаковыми.

Аарон хотел сказать так много, но не мог. Мысли путались в голове, не в состоянии выстроиться в связный ряд, который должен был покинуть его рот.
Он хотел сказать «привет», признаться, что «рад наконец познакомиться», удивиться, что «это невероятно и немного жутко». Но вместо этого молчал. Буравил своего брата, не только родного, но и выглядящего полной его копией, взглядом. Рассматривал.

— Пялишься, — выдохнул Эндрю. Где-то внутри что-то абстрактное шептало, что он вообще не осознаёт, что происходит и зачем. — Я думал, что достаточно тебе написал тогда, чтобы ты понял, что не должен соваться ко мне.

— Эндрю, — заговорил Лютер. И Аарон вдруг обрёл дар речи. Он знал, что дяде не нужно позволять говорить — он не сделает лучше и никогда не сможет заслужить доверие Эндрю. — Я настоял на том, чтобы ваша мать позволила мне познакомить вас. Она не смогла...

— У меня нет матери, — перебил Эндрю. — И никогда не было.

— Конечно есть, — нахмурился он и опустился на лавку рядом с Аароном. — Я понимаю, что ты испытываешь. И ты имеешь право злиться.

— Я не злюсь, — отрезал Эндрю. — Мне плевать.

— Эндрю, — вдруг позвал Аарон. Взгляд Эндрю переместился к нему — равнодушный, безэмоциональный, он явно не испытывал ничего схожего с тем, что испытывал сам Аарон. — Почему ты не хочешь меня знать?

— Риторический вопрос, но я всё равно скажу. Я тебя не знаю. И мне плевать. И на тебя, — ткнул он пальцем в Аарона, — и на твою мать, — отмахнулся он, — и уж тем более на тебя, — упрямо добавил он и палец остановился напротив Лютера.

— У тебя есть кузен, — добавил Лютер, — который хочет с тобой познакомиться. У тебя есть настоящая семья, Эндрю.

— Нет у меня никого.

Отрезал он и поднялся. Конвоир, тактично держащийся в стороне, тут же отреагировал на движение, оказавшись за спиной заключённого.

— Проваливайте и больше не возвращайтесь.

Аарон смотрел вслед своему родному брату, своей точной копии, которая только что отвергла его. Снова. Он ему не нужен. И Аарон хотел смириться с этим, но не мог.

Это было больно в какой-то степени. Он чувствовал себя одиноким и раньше, но теперь. Теперь это ощущалось ещё сильнее.

#зарисовка_нат

177💘54😈32🎃13⚡4🦄3🍓2

www.group-telegram.com/us/coldmint6188.com/3712

1.24K viewsOct 18 at 13:36

Думаю о том дне, когда Лютер впервые привёз Аарона в Окленд, где Эндрю отбывал наказание в колонии для несовершеннолетних.

У них было всего тридцать минут — бесполезное время под присмотром других идиотов, — за которые им нужно было восполнить шестнадцать лет жизни порознь.

Аарон беспокойно ёрзал на потёртой лавке, пока за его спиной непоколебимой стеной нависал Лютер Хэммик, вечно хмурый и серьёзный, а теперь ещё и омрачённый злостью на сестру, когда-то уничтожившую жизнь собственному ребёнку и его племяннику.

Аарон не уверен, что дядя знает всю историю и то, что Эндрю дал понять своему близнецу, что не желает его видеть. Похоже, мать рассказала ему какую-то полуправду, которую выдумала, чтобы оправдать себя в глазах брата и сына, потому что Лютер не выглядел слишком обеспокоенным, но и довольным явно не был.

Эндрю вошёл в комнату для свиданий в оранжевом комбинезоне, а за его спиной маячил конвоир. Он заметил Аарона сразу, но не изменился в лице, не испугался, не засомневался. Он вальяжной и неторопливой походкой протопал к столу в центре комнаты и опустился на лавку напротив.

Это жутко. Аарон смотрел на него, как на призрака.

Конечно они отличались — волосы Эндрю едва-едва отросли и сейчас торчали светлым ёжиком, щёки впали, а тени под глазами были куда темнее, чем у Аарона. И тем не менее они были одинаковыми.

Аарон хотел сказать так много, но не мог. Мысли путались в голове, не в состоянии выстроиться в связный ряд, который должен был покинуть его рот.
Он хотел сказать «привет», признаться, что «рад наконец познакомиться», удивиться, что «это невероятно и немного жутко». Но вместо этого молчал. Буравил своего брата, не только родного, но и выглядящего полной его копией, взглядом. Рассматривал.

— Пялишься, — выдохнул Эндрю. Где-то внутри что-то абстрактное шептало, что он вообще не осознаёт, что происходит и зачем. — Я думал, что достаточно тебе написал тогда, чтобы ты понял, что не должен соваться ко мне.

— Эндрю, — заговорил Лютер. И Аарон вдруг обрёл дар речи. Он знал, что дяде не нужно позволять говорить — он не сделает лучше и никогда не сможет заслужить доверие Эндрю. — Я настоял на том, чтобы ваша мать позволила мне познакомить вас. Она не смогла...

— У меня нет матери, — перебил Эндрю. — И никогда не было.

— Конечно есть, — нахмурился он и опустился на лавку рядом с Аароном. — Я понимаю, что ты испытываешь. И ты имеешь право злиться.

— Я не злюсь, — отрезал Эндрю. — Мне плевать.

— Эндрю, — вдруг позвал Аарон. Взгляд Эндрю переместился к нему — равнодушный, безэмоциональный, он явно не испытывал ничего схожего с тем, что испытывал сам Аарон. — Почему ты не хочешь меня знать?

— Риторический вопрос, но я всё равно скажу. Я тебя не знаю. И мне плевать. И на тебя, — ткнул он пальцем в Аарона, — и на твою мать, — отмахнулся он, — и уж тем более на тебя, — упрямо добавил он и палец остановился напротив Лютера.

— У тебя есть кузен, — добавил Лютер, — который хочет с тобой познакомиться. У тебя есть настоящая семья, Эндрю.

— Нет у меня никого.

Отрезал он и поднялся. Конвоир, тактично держащийся в стороне, тут же отреагировал на движение, оказавшись за спиной заключённого.

— Проваливайте и больше не возвращайтесь.

Аарон смотрел вслед своему родному брату, своей точной копии, которая только что отвергла его. Снова. Он ему не нужен. И Аарон хотел смириться с этим, но не мог.

Это было больно в какой-то степени. Он чувствовал себя одиноким и раньше, но теперь. Теперь это ощущалось ещё сильнее.

#зарисовка_нат

BY Веснински | Wesninski 🥍