Диагноз важен не сам по себе. Диагноз всегда для чего-то.
Он действительно может использоваться как стигма наоборот - чтобы собирать социальные бонусы: «у меня РАС, и я забиваю на интересы других людей, как Илон Маск». И если определять себя только как травмированного, причем тяжело и неизлечимо («ранняя травма не лечится») – да, это на самом деле лишает человека выбора, что ему делать со своей жизнью. Я как свидетель восстановления говорю: это нехорошо, не должно такого быть.
Но если мне важен выбор - то понимание, что со мной, даёт мне больше выбора - потому что человечество точно придумало способы что-то с этим делать. Даже если психотерапия и психиатрия еще не дошла – есть другие люди, которые через это прошли и что-то придумали. Есть мои собственные способы, как с этим быть. А если нет, я могу их изобрести.
В тот момент, когда я понимаю, что травма или мои особенности в какой-то степени определяют мои реакции - я понимаю, что они определяют меня не полностью. У меня появляется выбор, что делать со своей жизнью.
Диагноз важен не сам по себе. Диагноз всегда для чего-то.
Он действительно может использоваться как стигма наоборот - чтобы собирать социальные бонусы: «у меня РАС, и я забиваю на интересы других людей, как Илон Маск». И если определять себя только как травмированного, причем тяжело и неизлечимо («ранняя травма не лечится») – да, это на самом деле лишает человека выбора, что ему делать со своей жизнью. Я как свидетель восстановления говорю: это нехорошо, не должно такого быть.
Но если мне важен выбор - то понимание, что со мной, даёт мне больше выбора - потому что человечество точно придумало способы что-то с этим делать. Даже если психотерапия и психиатрия еще не дошла – есть другие люди, которые через это прошли и что-то придумали. Есть мои собственные способы, как с этим быть. А если нет, я могу их изобрести.
В тот момент, когда я понимаю, что травма или мои особенности в какой-то степени определяют мои реакции - я понимаю, что они определяют меня не полностью. У меня появляется выбор, что делать со своей жизнью.
И этот выбор дает именно знание.
BY кПТСР: чемодан с текстами
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups.
from us
