#Разное@tabernahistory

«Лестерский кодекс» Леонардо да Винчи так же является одной из самых дорогих книг в мире является. Этот научный трактат, посвященный «воде, земле и небесным телам», напечатан зеркальным шрифтом. Чтобы его прочесть, нужно вооружиться зеркалом. Владельцем «Лестерского кодекса» в настоящее время является Билл Гейтс, который приобрел книгу за двадцать четыре миллиона долларов.Лестерский кодекс (Codex Leicester) — тетрадь научных записей, сделанных Леонардо да Винчи в Милане в 1506—1510 годах. Манускрипт состоит из 18 листов бумаги, исписанных с обеих сторон и образующих 72-страничную тетрадь. Заметки Леонардо написаны его собственным зеркальным письмом — прочитать их можно только при помощи зеркала. Записи посвящены различным явлениям, о природе которых размышлял Леонардо: почему светится Луна, как и почему течёт вода в реках, откуда берутся окаменелости, из чего состоят минералы и так далее. Тетрадь также содержит большое количество математических расчетов, диаграмм и рисунков. «Лестерским» кодекс был назван в честь графа Лестера, купившего манускрипт в 1717 году. В 1980 году тетрадь у наследников Лестера выкупил Арманд Хаммер, в честь которого он в течение короткого периода назывался «Кодексом Хаммера» (Codex Hammer). После его смерти в 1994 году кодекс был выставлен на торги, в ходе которых был приобретен основателем Microsoft Билом Гейтсом за $30,8 млн. По его инициативе «Лестерский кодекс» выставляется в различных музеях мира, с 2003 года он демонстрируется в Музее Искусств Сиэтла.

Нет, это не кадр из фильма Климова.
Die Brucke (Мост) 1959 года повлиял не только на Иди и смотри, но и на военный жанр в целом. Предельно натуралистично, без музыки, без пафоса, Бернхард Викки рассказывает о группе 16-летних мальчишек, которых бросают защищать мост фюрера. Мост никому не нужен и в течение фильма на этом мосту разрушаются основы тоталитарного патриотизма, пропаганды, идеологии, милитаризма.
Саспенс зашкаливает, режиссура великолепна. Танки из дерева, но лучше, чем в других картинах. Бои реалистичны и психологически наполнены. Освещение, перекрываемое дымом очень атмосферно, уносит в мир призраков. Ночное бегство войск - эталонная по свету сцена.

Мы с Мартой [Робер] решаем навестить всеми забытого Антонена Арто, он «на лечении» в психиатрической клинике в Родезе, ещё с начала войны. Находим его обессиленным, исполненным ужаса. Как-то раз он роняет при нас книги, принадлежащие директору клиники, доктору Фердьеру (автор — Жерар де Нерваль!) Хочет их собрать, не справляется, дрожь во всех членах, мы ему помогаем. Он рассказывает, как ему живётся в Родезе, ругает доктора Фердьера — тот его запугивает: «Если не будете хорошо себя вести, господин Арто, продолжим делать электрошок».

На обратном пути в поезде Марта плачет, и мы с ней клянёмся друг другу забрать Арто из Родеза. Сделать это удаётся благодаря залогу в миллион с чем-то.

Пьер Брассер проводит аукцион. Дарители: Брак, Пикассо, Джакометти, Сартр, Симона де Бовуар... Торги в пользу Антонена Арто в театре Сары Бернар. Участвуют Жуве, Руло, Дюллен, Кюни, Блен... Незабываемый голос Колетт Тома, читающей наизусть в темноте — авария, нет электричества — стихотворение Арто.

Арто: лицо дёргается от тика, нервное, сморщенное, беззубый рот, из которого вдруг зычный, пронзительный голос.
Тонем в его словах.

Антонен Арто в лечебнице в Иври. Ему там неплохо, он часто остаётся на вторую половину дня, работает. Его стол изрезан перочинным ножом. Марсель Бизьё беспокоится. Если обращаться так со столами в кафе, недолго оказаться в Родезе. Арто улыбается: «Да ладно, Бизьё, я режу столы только во "Флоре" и "Дё Маго"», — в этих двух кафе его хорошо знали, там он успел собрать небольшую придворную свиту.

Какой бы ещё привести пример деликатности и чувства юмора Антонена Арто? Такой, пожалуй. Как-то вечером у Марты и Мишеля он не может остановиться, поносит своих гонителей — далай-лам, каких-то посвящённых, всевозможных магистров-эзотериков. Я теряю терпение, говорю, что его враги — лишь те, кто зол на него оттого, что им до него не подняться. Если заговоры существуют, то затеваются они здесь, в Париже, а не в мифическом Тибете. Арто не произносит ни звука — я уже подумал, что он не простит. Но через несколько дней встречаю его на рю Бонапарт, он улыбается, берёт меня за руку: «Слушайте, Адамов, а ведь так в последний раз спорили персонажи Достоевского».

<...>

Вечер Антонена Арто в театре «Вьё коломбье». Арто роняет записи, собирает их на полу, что-то бормочет, он очень бледен.
В зале гробовая тишина. Арто внушает уважение.

Помогаю подняться на сцену Жиду, он хочет обнять Арто.

Теперь у Антонена Арто нет недостатка в морфии. Он знает, что с этого дня обречён. Верно, тогда же он определяет, что у него рак. Его последние стихотворения прекраснее всего, что написано прежде, никаких проклятий.

__________________________________

Из дневников Артюра Адамова.

Как известно, дубляж был изобретен еще в начале 1930-х (когда именно - вопрос интересный, но я на него пока не знаю точного ответа). В разных странах он вводился постепенно на протяжении всех 30-х а то и 40-х, но первые годы его постоянно отвергали. Так, например, прокат американских фильмов во Франции на языке оригинала вызывал возмущение зрителей, но не меньшее возмущение (и даже протесты) вызывал дубляж французскими актерами тех же американских фильмов. Любопытным свидетельством подобной критики может служить фрагмент из одного письма Жана Ренуара, где он пишет следующее:

«чудовище (так он называет дубляж - прим.), своего рода вызов человеческим и божественным законам. Как можно допустить, чтобы человек, имеющий только одну душу и одно тело, приписывал себе голос другого человека, обладающего совершенно иной душой и телом? Это святотатственный вызов человеческой личности. Я убежден, что в великие эпохи религиозной веры люди, придумавшие такую ​​великую глупость, были бы сожжены заживо».

В дополнение к этому еще вспомнился комментарий одного из критиков (кажется, Пьера Боста), который называл дубляж не иначе как "унижением для актерской профессии" и запрещал актерам им заниматься.