Почему у местоимений третьего лица перед предлогами в начале слова возникает звук н- (к нему вместо к ему, о ней вместо о ей...)?
Этот звук изначально был частью предлога, а потом приклеился к местоимению.
В праславянском языке существовали предлоги *kъn (из более раннего *kŭn, родственный санскритскому kám, латинскому con), *vъn (из *ŭn <*ŏn, родственный греческому ἐν, латинскому in, прагерманскому *in) и *sъn (из *sŭn < *sŭm, родственный санскритскому sam- и греческому σύν).
В определенный момент эволюции праславянского языка в нем начал действовать фонетический закон, требовавший, чтобы все слоги были открытыми, то есть заканчивались на гласный звук. Поэтому конечный согласный в этих предлогах исчез и они превратились в предлоги къ, въ и съ (напомню, что ъ — это гласный звук). Но если слово, перед которым стоял такой предлог, начиналось на *j, то последний согласный предлога не утрачивался, а утрачивался звук *j. И по требованиям всё того же закона открытого слога звук *n оказывался в начале первого слога этого слова. Чаще всего это происходило в сочетаниях предлога с местоимениями: праславянское *kъn jemu превращается в къ нему, *kъn jejь > къ ней, *vъn jemь > в немь, *sъn jimъ > съ нимь. Более того, по аналогии с этими случаями н- появился и в сочетаниях с другими предлогами, у которых этого звука никогда не было: у него, от него, при нем и так далее.
Звук н- сохранялся и в тех словах, где предлоги *vъn и *sъn выполняли роль приставки (предлог *kъn в этой функции не выступал): *sъn-jęti > съняти > снять, *vъn-jęti > въняти. Здесь тоже сработала аналогия, и этот звук возник и там, где приставки его не имели: принять, унять, отнять. Более того, в некоторых случаях звук н- сохранялся перед корнями, начинавшимися с гласной, например, в слове внушити из вън-ушити, однокоренного со словом ухо.
Подобный «подвижный н» встречается и в английском языке. Здесь сыграли роль местоимение mine “мой” и форма неопредленного артикля an. Поэтому уменьшительные формы имен Нед (от Эдвард) и Ненни (от Энн) появились из сочетаний mine Ed “мой Эд” и mine Annie “моя Энни”. Слово nickname происходит от an ekename «добавочное имя», ninny «простак» от an innocent, newt «тритон» от an ewte (из древнеанглийского efete «тритон, ящерица»). В прошлом это явление наблюдалось куда чаще. Записи my naunt вместо mine aunt «моя тетя» встречаются с XII по XVII век, my nown вместо mine own «мой собственный» нередко писали с XV по XVIII век, также можно встретить написания neilond из an island «остров» (начало XIII века), narawe из an arrow «стрела» (около 1400), nox из an ox «бык» (около 1400), noke из an oak «дуб» (начало XV века), nappyle из an apple «яблоко» (начало XV века), negge из an egg «яйцо» (XV век), nynche из an inch «дюйм» (около 1400), nostryche из an ostrich «страус» ( около 1500), nidiot из an idiot «идиот» (1530-е).
Другие английские слова напротив утратили звук n-, который у них изначально был. Древнеанглийское nǣdre «змея» в среднеанглийском превратилось в naddere, затем a naddere стали воспринимать как an addere, в результате в современном английском появилось слово adder «гадюка». Такая же судьба была у древнеанглийского napperon «передник, фартук» (среднеанглийские naperoun, napron, apron, современное apron). Плотницкий бурав сейчас называется auger, а в среднеанглийском его называли nauger из древнеанглийского nafugār, от слов nafu «ступица колеса» и gār «копье».
Почему у местоимений третьего лица перед предлогами в начале слова возникает звук н- (к нему вместо к ему, о ней вместо о ей...)?
Этот звук изначально был частью предлога, а потом приклеился к местоимению.
В праславянском языке существовали предлоги *kъn (из более раннего *kŭn, родственный санскритскому kám, латинскому con), *vъn (из *ŭn <*ŏn, родственный греческому ἐν, латинскому in, прагерманскому *in) и *sъn (из *sŭn < *sŭm, родственный санскритскому sam- и греческому σύν).
В определенный момент эволюции праславянского языка в нем начал действовать фонетический закон, требовавший, чтобы все слоги были открытыми, то есть заканчивались на гласный звук. Поэтому конечный согласный в этих предлогах исчез и они превратились в предлоги къ, въ и съ (напомню, что ъ — это гласный звук). Но если слово, перед которым стоял такой предлог, начиналось на *j, то последний согласный предлога не утрачивался, а утрачивался звук *j. И по требованиям всё того же закона открытого слога звук *n оказывался в начале первого слога этого слова. Чаще всего это происходило в сочетаниях предлога с местоимениями: праславянское *kъn jemu превращается в къ нему, *kъn jejь > къ ней, *vъn jemь > в немь, *sъn jimъ > съ нимь. Более того, по аналогии с этими случаями н- появился и в сочетаниях с другими предлогами, у которых этого звука никогда не было: у него, от него, при нем и так далее.
Звук н- сохранялся и в тех словах, где предлоги *vъn и *sъn выполняли роль приставки (предлог *kъn в этой функции не выступал): *sъn-jęti > съняти > снять, *vъn-jęti > въняти. Здесь тоже сработала аналогия, и этот звук возник и там, где приставки его не имели: принять, унять, отнять. Более того, в некоторых случаях звук н- сохранялся перед корнями, начинавшимися с гласной, например, в слове внушити из вън-ушити, однокоренного со словом ухо.
Подобный «подвижный н» встречается и в английском языке. Здесь сыграли роль местоимение mine “мой” и форма неопредленного артикля an. Поэтому уменьшительные формы имен Нед (от Эдвард) и Ненни (от Энн) появились из сочетаний mine Ed “мой Эд” и mine Annie “моя Энни”. Слово nickname происходит от an ekename «добавочное имя», ninny «простак» от an innocent, newt «тритон» от an ewte (из древнеанглийского efete «тритон, ящерица»). В прошлом это явление наблюдалось куда чаще. Записи my naunt вместо mine aunt «моя тетя» встречаются с XII по XVII век, my nown вместо mine own «мой собственный» нередко писали с XV по XVIII век, также можно встретить написания neilond из an island «остров» (начало XIII века), narawe из an arrow «стрела» (около 1400), nox из an ox «бык» (около 1400), noke из an oak «дуб» (начало XV века), nappyle из an apple «яблоко» (начало XV века), negge из an egg «яйцо» (XV век), nynche из an inch «дюйм» (около 1400), nostryche из an ostrich «страус» ( около 1500), nidiot из an idiot «идиот» (1530-е).
Другие английские слова напротив утратили звук n-, который у них изначально был. Древнеанглийское nǣdre «змея» в среднеанглийском превратилось в naddere, затем a naddere стали воспринимать как an addere, в результате в современном английском появилось слово adder «гадюка». Такая же судьба была у древнеанглийского napperon «передник, фартук» (среднеанглийские naperoun, napron, apron, современное apron). Плотницкий бурав сейчас называется auger, а в среднеанглийском его называли nauger из древнеанглийского nafugār, от слов nafu «ступица колеса» и gār «копье».
BY Кругозор Дениса Пескова
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever."
from fr
