Мать погибшего участника СВО в Приморье не может получить выплаты из-за пропавшего почти 22 года назад бывшего мужа, которого не хотят ни разыскивать, ни присваивать ему иной статус. Женщина считает, что ее экс-супруг мертв. С таким иском она обратилась в суд города Артема.
Как пишет издание «Золотой мост», в суде гражданка пояснила, что с 1978 по 1983 гг. она состояла в браке с гражданином К. В браке у них родился сын. Но в 2003 году мужчина пропал, его не видел никто из его знакомых.
А недавно сын жительницы Артема погиб в зоне СВО. Но получить положенные выплаты за гибель родного сына она не может, потому что отец тоже числится в числе родственников по документам, хоть его никто не встречал почти 22 года. Где находится мужчина, жив ли он, неизвестно. Сведений о смерти бывшего мужа нет у государства, и это препятствует матери погибшего бойца в получении выплат.
Раньше женщина уже обращалась в ОМВД по городу Артему с просьбой объявить бывшего супруга в розыск, но там ей пояснили, что оснований для его розыска нет. По запросу судьи выяснилось, что у государства последняя имеющаяся об этом гражданине информация датируется вообще 1997 годом. Тогда он, как оказалось, освободился из исправительной колонии. А далее за ним не числится никаких документов, ни имущества.
Но поскольку в розыск исчезнувшего не объявляли, полиция розыскных мероприятий не проводила, то формально мужчина считается живым, даже если его никто не видел два десятка лет, и у суда не было оснований признать его мертвым. Мать погибшего бойца получила отказ в удовлетворении иска.
Мать погибшего участника СВО в Приморье не может получить выплаты из-за пропавшего почти 22 года назад бывшего мужа, которого не хотят ни разыскивать, ни присваивать ему иной статус. Женщина считает, что ее экс-супруг мертв. С таким иском она обратилась в суд города Артема.
Как пишет издание «Золотой мост», в суде гражданка пояснила, что с 1978 по 1983 гг. она состояла в браке с гражданином К. В браке у них родился сын. Но в 2003 году мужчина пропал, его не видел никто из его знакомых.
А недавно сын жительницы Артема погиб в зоне СВО. Но получить положенные выплаты за гибель родного сына она не может, потому что отец тоже числится в числе родственников по документам, хоть его никто не встречал почти 22 года. Где находится мужчина, жив ли он, неизвестно. Сведений о смерти бывшего мужа нет у государства, и это препятствует матери погибшего бойца в получении выплат.
Раньше женщина уже обращалась в ОМВД по городу Артему с просьбой объявить бывшего супруга в розыск, но там ей пояснили, что оснований для его розыска нет. По запросу судьи выяснилось, что у государства последняя имеющаяся об этом гражданине информация датируется вообще 1997 годом. Тогда он, как оказалось, освободился из исправительной колонии. А далее за ним не числится никаких документов, ни имущества.
Но поскольку в розыск исчезнувшего не объявляли, полиция розыскных мероприятий не проводила, то формально мужчина считается живым, даже если его никто не видел два десятка лет, и у суда не было оснований признать его мертвым. Мать погибшего бойца получила отказ в удовлетворении иска.
BY Право руля!
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback.
from hk
