Записки галковскомана

Я начал седеть в 27 лет. Меня изводят, изводят насмерть. И изведут. Главное даже не сами слова, а тон. Говорите кактусу каждый день утром (с нечеловеческой злобой) "добрый день", и он через месяц завянет. Я так люблю чистый воздух. Запах летней ночи, утренней прохлады, осеннего леса, моря. А живу в отвратительном Нагатино, где страшная трупная вонь. Смрад. (Повышая голос, с раздражением.) Представьте себе. Во- первых, моя комната находится в 40 см. от уборной и кухни (гениальная советская планировка). Воздушный поток проходит по квартире так, что вся квартирная вонь и чад затягиваются ко мне. Единственное окно моей комнаты выходит на помойку. Помойка рядом. Маман, озверевшая от "фрейдизма", каждое утро заходит ко мне и говорит на протяжении последних 12 лет одну и ту же фразу: "Чтой-то вонь у тебя такая, проветрил бы, закупорился, шизофреник (непечатные слова я опускаю). Всё закрывается, закрывается. От кого. От родной матери. Мать всё знать должна". И так далее. Но это не всё. В подвале, так как дом стоит на болоте, скапливается вода. Она гниёт, миазмы с полчащами комаров поднимаются наверх. Далее, наш район со всех сторон окружён огромными заводами, включая литейные цеха и т.п. Очистных сооружений там практически нет. Я это знаю отлично - сам проработал в горячем цехе три года. То есть пыль, гарь, всё, что угодно. А поскольку Нагатино находится в низине, всё скапливается и образуется смог. Далее - это ещё не всё. Рядом с Нагатино находятся так называемые поля аэрации, то есть отстойники городской канализации. И я никогда за всю свою жизнь ни разу не выезжал из Нагатино. Своей (с сарказмом) родины. Родина-мать мне, Дмитрию Гагарину, такое место определила. Нашла место на 1/6 части суши. (Обхватывает руками голову) Боже мой, какая гадость! Ненавижу. Ведь я же нищий. У меня нет ничего. Даже сейчас, находясь по сравнению с прошлой своей жизнью на вершине славы, я получаю 6 долларов в неделю. Я никогда не смогу уехать с этой помойки. Мой отец работал всю жизнь. Воевал на фронте. Ну пил, но не так уж - "как все". И что он за всю свою жизнь заработал в этой стране. Ничего. То есть буквально ни-че-го. Его похоронили в единственном приличном костюме и всё. Мне осталось несколько рубашек и электрическая бритва. Которой я не мог пользоваться, так как ей брили в морге отцовский труп. А рубашки были велики. Даже часов у него не было. А костюм, в котором хоронили (голос прерывается) - его ночью из могилы вытащили. Мать пришла на свежую могилу, а там земля просела - видно, что разрывал кто-то...

www.group-telegram.com/in/galkovskydiscuss.com/92

1.7K viewsedited  Oct 3, 2023 at 17:23

Я начал седеть в 27 лет. Меня изводят, изводят насмерть. И изведут. Главное даже не сами слова, а тон. Говорите кактусу каждый день утром (с нечеловеческой злобой) "добрый день", и он через месяц завянет. Я так люблю чистый воздух. Запах летней ночи, утренней прохлады, осеннего леса, моря. А живу в отвратительном Нагатино, где страшная трупная вонь. Смрад. (Повышая голос, с раздражением.) Представьте себе. Во- первых, моя комната находится в 40 см. от уборной и кухни (гениальная советская планировка). Воздушный поток проходит по квартире так, что вся квартирная вонь и чад затягиваются ко мне. Единственное окно моей комнаты выходит на помойку. Помойка рядом. Маман, озверевшая от "фрейдизма", каждое утро заходит ко мне и говорит на протяжении последних 12 лет одну и ту же фразу: "Чтой-то вонь у тебя такая, проветрил бы, закупорился, шизофреник (непечатные слова я опускаю). Всё закрывается, закрывается. От кого. От родной матери. Мать всё знать должна". И так далее. Но это не всё. В подвале, так как дом стоит на болоте, скапливается вода. Она гниёт, миазмы с полчащами комаров поднимаются наверх. Далее, наш район со всех сторон окружён огромными заводами, включая литейные цеха и т.п. Очистных сооружений там практически нет. Я это знаю отлично - сам проработал в горячем цехе три года. То есть пыль, гарь, всё, что угодно. А поскольку Нагатино находится в низине, всё скапливается и образуется смог. Далее - это ещё не всё. Рядом с Нагатино находятся так называемые поля аэрации, то есть отстойники городской канализации. И я никогда за всю свою жизнь ни разу не выезжал из Нагатино. Своей (с сарказмом) родины. Родина-мать мне, Дмитрию Гагарину, такое место определила. Нашла место на 1/6 части суши. (Обхватывает руками голову) Боже мой, какая гадость! Ненавижу. Ведь я же нищий. У меня нет ничего. Даже сейчас, находясь по сравнению с прошлой своей жизнью на вершине славы, я получаю 6 долларов в неделю. Я никогда не смогу уехать с этой помойки. Мой отец работал всю жизнь. Воевал на фронте. Ну пил, но не так уж - "как все". И что он за всю свою жизнь заработал в этой стране. Ничего. То есть буквально ни-че-го. Его похоронили в единственном приличном костюме и всё. Мне осталось несколько рубашек и электрическая бритва. Которой я не мог пользоваться, так как ей брили в морге отцовский труп. А рубашки были велики. Даже часов у него не было. А костюм, в котором хоронили (голос прерывается) - его ночью из могилы вытащили. Мать пришла на свежую могилу, а там земля просела - видно, что разрывал кто-то...

BY Записки галковскомана