Пациенты делают так, чтобы мы на них разозлились, пожалели, переживали, тревожились. Чувства, которые кипят в их душе, вытеснены, табуированы, находятся под запретом, так как связаны с Эдиповой ситуацией, но они требуют реализации с другими — друзьями коллегами, с нами.
Им сложно говорить о своих переживаниях, они их реализуют в отношениях с психологом, повторяют травматичные отношения из детства. Это либо разочаровывающие, либо слишком изнеживающие взаимодействия с отцом, матерью, что составили фиксацию (не пройдено развитие) на них.
Это не позволяет пациетам вынести их либидо за пределы родительского поля, не дает развиваться социально, сдерживает на инфантильной позиции.
Пациенты строят отношения через призму детских переживаний. Выбирают объекты, зачастую разочаровывающие, для того чтобы вновь пережить эти отношения с недоступной матерью, со строгим, безразличным, деспотичным отцом, или с конкурирующим сиблингом, когда приходилось делить любовь родителей. Не пройденный, не завершенный конфликт пытается разрешиться снова.
Мы работаем с внутренними родительскими фигурами пациентов, которые наполняют их Эго.
Из лекций Мартынова Ю. С. Институт психоанализа на Чистых прудах.
Пациенты делают так, чтобы мы на них разозлились, пожалели, переживали, тревожились. Чувства, которые кипят в их душе, вытеснены, табуированы, находятся под запретом, так как связаны с Эдиповой ситуацией, но они требуют реализации с другими — друзьями коллегами, с нами.
Им сложно говорить о своих переживаниях, они их реализуют в отношениях с психологом, повторяют травматичные отношения из детства. Это либо разочаровывающие, либо слишком изнеживающие взаимодействия с отцом, матерью, что составили фиксацию (не пройдено развитие) на них.
Это не позволяет пациетам вынести их либидо за пределы родительского поля, не дает развиваться социально, сдерживает на инфантильной позиции.
Пациенты строят отношения через призму детских переживаний. Выбирают объекты, зачастую разочаровывающие, для того чтобы вновь пережить эти отношения с недоступной матерью, со строгим, безразличным, деспотичным отцом, или с конкурирующим сиблингом, когда приходилось делить любовь родителей. Не пройденный, не завершенный конфликт пытается разрешиться снова.
Мы работаем с внутренними родительскими фигурами пациентов, которые наполняют их Эго.
Из лекций Мартынова Ю. С. Институт психоанализа на Чистых прудах.
Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion.
from us
