Грузоотправитель сам должен распоряжаться объемами во избежание роста инфлированных заявок. Такое мнение высказал гендиректор «Портового альянса» Михаил Кузнецов в интервью «Коммерсанту».
«Фактически сейчас железная дорога, а не грузоотправитель — распорядитель того, какой объем куда поедет. Если грузоотправитель будет сам получать фиксированные объемы и их понимать, он не будет заключать лишние соглашения», — сказал он.
С апреля РЖД неоднократно заявляли о росте заявок со стороны грузоотправителей, по которым ранее согласованный объем груза не предъявляется к перевозке. Например, только угольщики не предоставили в мае 5,8 млн т твердого топлива, большая часть из которого, 4,4 млн т, должна была проследовать на экспорт.
По словам Кузнецова, это связано «со спецификой загрузки», которую сейчас диктует РЖД. «Все подают заявки. Эти заявки проходят фильтрами, сколько нужно провезти. А дальше всем портам просто урезаются объемы в процентном отношении плюс-минус одинаково, и все», — пояснил глава «Портового альянса».
Грузоотправитель сам должен распоряжаться объемами во избежание роста инфлированных заявок. Такое мнение высказал гендиректор «Портового альянса» Михаил Кузнецов в интервью «Коммерсанту».
«Фактически сейчас железная дорога, а не грузоотправитель — распорядитель того, какой объем куда поедет. Если грузоотправитель будет сам получать фиксированные объемы и их понимать, он не будет заключать лишние соглашения», — сказал он.
С апреля РЖД неоднократно заявляли о росте заявок со стороны грузоотправителей, по которым ранее согласованный объем груза не предъявляется к перевозке. Например, только угольщики не предоставили в мае 5,8 млн т твердого топлива, большая часть из которого, 4,4 млн т, должна была проследовать на экспорт.
По словам Кузнецова, это связано «со спецификой загрузки», которую сейчас диктует РЖД. «Все подают заявки. Эти заявки проходят фильтрами, сколько нужно провезти. А дальше всем портам просто урезаются объемы в процентном отношении плюс-минус одинаково, и все», — пояснил глава «Портового альянса».
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts. Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Ukrainian forces successfully attacked Russian vehicles in the capital city of Kyiv thanks to a public tip made through the encrypted messaging app Telegram, Ukraine's top law-enforcement agency said on Tuesday.
from kr
