Осенний губернаторопад-2025: прогнозы и системные причины кадровых перестановок. Прокомментировал эту тему для коллег из КР, ведь осень в России традиционно становится не только временем интенсивных кадровых ротаций в региональной власти, получившим в политологическом сообществе термин «губернаторопад». Отставка главы Тверской области Игоря Рудени, назначенного полпредом, закономерно заставляет задуматься: станет ли это событие сигналом к началу масштабной кампании по обновлению губернаторского корпуса? На основе анализа последних лет выделяются несколько системных причин, которые сегодня определяют судьбу глав регионов. К тому же: "из-за выборов в Госдуму-2026 отставок будет больше, чем в обычные периоды. В 2025-2026 годах в группу риска попадают губернаторы с низким рейтингом, которые не смогут обеспечить хорошие показатели ЕР".

Типология причин для отставок в целом остается неизменной: во-первых, это претензии со стороны силового блока. Яркий пример — недавнее увольнение губернатора Курской области Алексея Смирнова. Во-вторых, вовлеченность в межэлитные конфликты. Борьба между различными группами влияния на местах или в федеральном центре продолжает играть роль. В-третьих, управленческая несостоятельность, как это было в случае с Владимиром Уйбой в Коми. В-четвертых, невыполнение объективно достижимых KPI. Здесь важно разделять объективные и субъективные причины. В-пятых, провал значимого федерального поручения. Эта причина выделяется особо, поскольку свидетельствует о неспособности справиться с задачей, находящейся на личном контроле президента. В-шестых, повышение инвестиционной привлекательности региона. Парадоксальная, но логичная причина. Успешные губернаторы, выведшие свои регионы на новый уровень развития, обостряют борьбу за территорию. В-седьмых, публичные неудачи, в эпоху медиа, неосторожное высказывание или действие может иметь долгосрочные последствия. И последнее - ротация как карьерный рост. Перевод в другой регион, на федеральный уровень или в аппарат полпредства, как в случае с Руденей или тем же Старовойтом – естественный механизм обновления и циркуляции элит. Только за последние два года пятеро губернаторов возглавили министерства.

Общий тренд указывает на активизацию кадровых процессов. Приближающиеся выборы в Госдуму-2026 заставляют федеральный центр внимательнее присматриваться к командам на местах. Губернаторы с низкими рейтингами, неспособные обеспечить высокие результаты для «Единой России», однозначно попадают в группу риска. Как мне видится, большая часть плановых замен произойдет именно этой осенью. Входить в регион за три-четыре месяца до выборов, одновременно готовясь к федеральной избирательной кампании, — задача крайне сложная. Поэтому весной масштабных перемещений ждать не стоит. Кроме того, возросло общее недовольство работой губернаторского корпуса, а силовые структуры активизировали сбор материалов. В такой конъюнктуре осенний «губернаторопад» представляется не просто вероятным, а практически неизбежным элементом подготовки к новому политическому сезону.

Большинство французов выступают за то, чтобы президент Франции Эмманюэль Макрон досрочно сложил с себя полномочия на фоне глубокого политического кризиса в стране, свидетельствуют несколько опросов общественного мнения. Бюджетные кризисы сотрясают богатые страны Франция в долговом тупике: долг 114% ВВП, реформы проваливаются, сокращения вызывают забастовки. Премьер Себастьян Лекорню ушел в отставку менее чем через месяц после назначения. Макрон поручил ему с партиями разработать план стабильности к среде.

Политолог, член Российской ассоциации политических консультантов Илья Гращенков считает, что на фоне высоких цен, инфляции, провалов в миграционной политике общеевропейский кризис будет усугубляться, а во Франции он встал уже во весь рост

«После внеочередных парламентских выборов возник политический тупик. Ни у одной политической силы во Франции нет абсолютной поддержки для проведения каких-либо серьезных реформ. Их рейтинги примерно на одном уровне. Поэтому правительству сложно принимать законы, поскольку для этого нужно собирать мнения каждой коалиции, противоборствующих лагерей. Аналогичную ситуацию мы видим в Германии, где правительство формируется коалиционно, несколькими политическими партиями, а, к примеру, не как в России выбранным премьером», — отметил эксперт в беседе с изданием iView.

По мнению Ильи Гращенкова, Франция подошла к типу своеобразного политического сожительства, где президент из одной партии, глава парламента из другой. Президент вынужден назначать премьер-министра исходя из решения парламента, при этом самому, по сути, приходится уходить на второй план во внутренней политике. Общество расколото на три главных лагеря — левых, центристов и крайних правых. Ни один из них не может доминировать, определять линию развития страны.

«Что будет дальше, во многом будет зависеть от того, кого Макрон попытается назначить премьером. Может, это будет некто не связанный с главными политическими силами, но, на мой взгляд, шансы для этого низки, слишком высок уровень поляризации. Другой вариант — выдвижение кандидата от левой коалиции. Но здесь будет сопротивляться Макрон, так как программа левых противоречит его курсу. Третий путь — Макрон назначает премьера, договорившись с главными политическими игроками. Но это может быть только временным решением. А может вообще наступить политический паралич, за которым произойдет роспуск парламента», — резюмировал политолог.

Истечение ультиматума, выдвинутого Дональдом Трампом движению ХАМАС - это не просто очередной эпизод в затяжном ближневосточном конфликте, а потенциальная точка бифуркации, способная кардинально изменить всю региональную архитектуру.

Символизм даты. Ультиматум был приурочен к годовщине начала крупной войны. Это сильный психологический и медийный ход, направленный на создание нарратива «окончательного решения» или «справедливого возмездия». Формулировка «обрушить весь ад» — классическая для риторики Трампа: максимально прямая, публичная и не оставляющая пространства для двусмысленных трактовок. Это сигнал как ХАМАСу, так и союзникам США в регионе, в первую очередь Израилю. Тем не менее, контекст «большой войны» вышел за рамки локальной стычки. Ситуация в регионе предельно накалена, и любая искра может привести к детонации.

Прогнозы развития ситуации сложные. Исходя из сложившейся конъюнктуры, можно выделить несколько наиболее вероятных сценариев. Наиболее вероятные на данный момент кажется очередная эскалация. Отказ ХАМАСа принять ультиматум и план, который он наверняка считает капитуляцией, приведет к масштабным и, вероятно, самым жестким за всю войну военным действиям со стороны Израиля при поддержке или одобрении США. Риск региональной эскалации резко возрастает. В конфликт могут быть втянуты «Хизбалла» в Ливане и проиранские группировки в Сирии. Возможны точечные удары по объектам на территории Ирана, если Вашингтон и Тель-Авив сочтут его ответственным за провокации. Краткосрочное погружение региона в еще более глубокий военно-политический кризис.

Второй вероятность сценарий – это «Заморозка» и партизанская война. Даже в случае военного превосходства Израиля полное уничтожение ХАМАСа как идеологии и сети маловероятно. На смену регулярным столкновениям может прийти затяжная партизанская война, террор и ракетные обстрелы. Этот сценарий выгоден радикальным силам по обе стороны конфликта, так как позволяет поддерживать образ врага и откладывать политическое решение. Стагнация, перманентная нестабильность в Газе и на границах Израиля, подрыв любых мирных инициатив - все это вполне возможно следствие нынешних действий.

Конечно, ещё возможен третий вариант – это политический маневр и тактическая пауза. Нельзя полностью исключать, что за ультиматумом последует короткая «пауза» для дипломатических маневров. Возможно, стороны (включая посредников в лице Египта, Катара) используют этот кризис как возможность для экстренных переговоров по обмену пленными или кратковременному гуманитарному перемирию. Однако этот сценарий не решает коренных проблем и будет лишь отсрочкой перед следующим витком насилия.

Так что истечение ультиматума Трампа знаменует собой переход к новой, еще более опасной фазе конфликта. Администрация США сделала ставку на силовое давление, отодвинув на второй план классическую дипломатию. Основной вопрос сейчас — сумеют ли региональные и глобальные игроки создать противовес, который не позволит ситуации перерасти в полномасштабную региональную войну.

Дипакадемия создаст центр переподготовки кадров по международным связям. Региональным чиновникам могут быть полезны дипломатические навыки в условиях санкций, считают эксперты.

После завершения объединения с Московским государственным институтом международных отношение (МГИМО) Дипломатическая академия создаст единый центр переподготовки кадров для всей страны по международным связям. Два дипломатических вуза, подведомственных МИДу, – МГИМО и Дипломатическая академия – объединятся в рамках программы модернизации учебного процесса. Соответствующее распоряжение 9 сентября подписал министр иностранных дел России Сергей Лавров. Это связано с исполнением поручения президента Владимира Путина. В нем он подчеркнул, что объединение позволит «создать единый университетский центр, будет способствовать усилению практико-ориентированного образования и исследований».

«Нам поручили создать единый центр переподготовки кадров для всей страны, чтобы выработать единые подходы и поделиться компетенциями. Международными отношениями ведь занимается не только МИД, но и другие ведомства и учреждения по всей стране», – пояснил Шитьков. У каждого губернатора есть заместитель или директор департамента, отвечающий за международные связи. Дипакадемия будет заниматься их переподготовкой и повышением квалификации, указал он.

По словам Шитькова, раньше вуз занимался этим факультативно, а теперь это уже «государственная задача». Потребность в таком обучении очевидна: запросы на подобные программы уже направили более 80 регионов, указал Шитьков. Один из регионов прислал заявку аж на 1100 человек, которых они просят обучить, добавил он.

Российские регионы активно взаимодействуют с Китаем. Среди субъектов-лидеров по этому направлению Амурская область, Еврейская автономная область, Приморский край, Татарстан и Тульская область. В рамках рейтинга продуктивности взаимодействия субъектов РФ и КНР, подготовленного Российско-китайским комитетом дружбы, мира и развития совместно с фондом «Петербургская политика», субъекты получили по 9 баллов из 10 возможных. Его представили на Петербургском международном экономическом форуме 18 июня.

Приветствуется и взаимодействие регионов с Белоруссией, отмечал политолог Алексей Макаркин. Как писали «Ведомости», в 2024 г. 16 российских губернаторов встретились с президентом республики Александром Лукашенко. У губернаторов сократилось количество возможных партнеров в Европе, а Белоруссия вполне для них комфортна. «Можно в том числе и перед федеральной властью отчитаться о том, что выстраиваются не только межрегиональные, но и международные связи», – подчеркивал Макаркин.

«Учиться можно онлайн и офлайн, все зависит от задачи, выбранного курса и бюджета», – отмечает и. о. ректора. Помимо этого в работе академии найдут свое отражение задачи, например связанные с цифровыми средствами общения, с искусственным интеллектом, многие другие, соответствующие современным вызовам и требованиям, перечислил он.

Развитие горизонтальных международных связей на региональном уровне – это способ бороться с искусственной изоляцией от западных стран через «челночную дипломатию», считает политолог Олег Захаров. Если раньше это было «диковинной забавой» для губернаторов, то теперь дипломатические компетенции стали необходимым прикладным навыком для любого регионального правительства. У чиновников в субъектах вряд ли есть ориентация на стратегические проекты во внешнеполитическом контуре, считает Захаров. Но в условиях санкционного давления на Россию личные связи и прямые коммуникации приобретают стратегический характер, продолжает он.

Подготовка таких кадров раньше если и была, то только факультативной: велась бессистемно, по инициативе отдельных регионов и ведомств, отмечает президент Центра развития региональной политики Илья Гращенков. Создание единого центра говорит о стремлении создать общероссийский стандарт компетенций, подчеркивает он. Сейчас международная деятельность многих регионов часто носит реактивный характер. Новая же программа поможет научить выстраивать долгосрочные стратегии, заключил он.

Фетва для курьеров, как риски того, как «традиционные ценности» становятся инструментом разрушения светского права.

Этот кейс, который вскрывает глубокую проблему современной российской политической повестки. Совет улемов ДУМ России выпустил фетву, запрещающую мусульманам-курьерам перевозить широкий спектр товаров: от алкоголя и свинины до «идолов» и «предметов языческого культа».

На первый взгляд, это внутреннее дело религиозной общины. Но в публичном поле такая инициатива приобретает иное звучание. Но это лишь верхушка айсберга. Реальная проблема глубже и системнее. Почему это не просто «религиозный вопрос», а политический прецедент?

Во-первых, вторжение в светское пространства. Фетва напрямую вторгается в сферу трудовых отношений, регулируемых светским Трудовым кодексом и Конституцией. Курьер заключает договор с работодателем, а не с религиозной общиной. Когда религиозная норма де-факто начинает подменять собой норму гражданско-правовую, мы наблюдаем эрозию светскости государства. Это не «свобода вероисповедания» — это попытка распространить религиозную юрисдикцию на нейтральное для всех граждан правовое поле.

Во-вторых, данные «традиционные ценности» как троянский конь. Нынешний политический курс, активно продвигающий их, создал питательную среду для таких инициатив. Власть поощряет «духовные скрепы» в противовес «западному либерализму», но не замечает, что этот процесс выходит из-под контроля. Логика проста: если государство апеллирует к религии как к основе общественного порядка, то религиозные институты закономерно начинают претендовать на более весомую роль в определении того, что допустимо, а что – нет. Включая в экономике.

Дискриминация и раскол. Фетва создает прецедент дискриминации по религиозному признаку в одной из самых массовых профессий. Что делать логистическим компаниям в регионах с преобладающим мусульманским населением? Вводить религиозный фильтр при приеме на работу? Сегрегировать заказы? Это прямой путь к сегментации рынка труда и общества по конфессиональному признаку, что противоречит не только Конституции, но и базовым принципам гражданского мира.

Размывание суверенитета государства. Религиозные организации не вправе брать на себя функции публичной власти. Но в логике «традиционного государства» эта грань намеренно размывается. В итоге мы получаем ситуацию, когда на одной территории действуют две конкурирующие системы нормативного регулирования – светское право и религиозные предписания. Это вопрос не веры, а политического суверенитета.

Этот случай – наглядная демонстрация того, как политика, построенная на противопоставлении «традиционного» «прогрессивному», бумерангом бьет по основам государственности. Вместо укрепления суверенитета мы получаем делегирование властных полномочий негосударственным акторам. Вместо консолидации общества – его дробление по новым, архаичным линиям разлома.

Государство, сделавшее ставку на «ценности», не может бесконечно открещиваться от их конкретных правовых и социальных последствий. Фетва для курьеров – это лишь симптом. Если сегодня религиозная норма диктует, что можно перевозить, завтра она может определить, что можно производить, продавать, изучать или показывать по телевидению. И тогда вопрос о светском характере российского государства придется снять с повестки как окончательно решенный. Но не в пользу Конституции.

Россияне жалуются на зарплаты, но тренд – на «затягивание поясов». Ситуация с доходами населения приобретает характер системного кризиса. Если еще в 2023-м году о недовольстве зарплатами говорили 55% россиян, в 2024-м 70%, а весной этого года – уже 75%, то сегодня эта цифра достигла угрожающих 78-80%. При этом людям для ощущения финансовой стабильности не хватает в среднем 15-30 тысяч рублей в месяц. Парадокс еще и в том, что это происходит на фоне активной нехватки специалистов. Ранее почти 70% компаний сообщали о повышении окладов на фоне дефицита кадров, однако эти точечные повышения явно не поспевают за растущими запросами и стоимостью жизни.

Рекрутинговые агентства констатируют: рынок труда окончательно застыл в состоянии острого дисбаланса. Дефицит квалифицированных кадров, бывший главным вызовом 2024-го, в 2025-м лишь усугубился. Соискатели, чувствуя свою власть на рынке, заламывают цены, а работодатели, часто не имея финансовых возможностей, отказываются от найма или перегружают текущих сотрудников. Зарплатные ожидания кандидатов бизнес называет «оторванными от реальности», но за этим стоит простая арифметика выживания в условиях инфляции, которой как бы и нет.

Ключевой проблемой остается чудовищное региональное неравенство. Пока на севере ДВФО многие работники давно получают зарплаты свыше 100 тысяч рублей, в таких регионах, как Калмыкия, Чечня и Ингушетия, типовые зарплаты ниже в 3-4 раза. Эта пропасть не просто делит страну на «богатые» и «бедные» регионы, но и запускает цепную реакцию внутренней миграции. Выстраивается порочный круг: отсутствие высокопроизводительных рабочих и стратегических производств в регионах обуславливает низкие зарплаты. Молодежь и квалифицированные кадры массово уезжают в экономические центры, а на местах усугубляется демографический кризис и падает экономическая активность. В результате бедный регион беднеет еще больше. Таким образом, зарплатная дифференциация превращается из экономического показателя в прямую угрозу стратегическому развитию и целостности страны.

Старая история о «жирующей Москве» и «голодающей периферии» сегодня звучит как приговор. Высокие доходы по-прежнему сконцентрированы в считанных точках на карте, а остальные территории стремительно теряют человеческий капитал. Именно поэтому в повестке дня снова и снова возникают радикальные идеи пространственного развития – от децентрализации офисов крупных корпораций до дискуссий о переносе столицы. Массовое недовольство зарплатами – это уже не просто индикатор экономического дискомфорта, а тревожный сигнал о том, что провозглашенный переход к экономике высоких зарплат невозможен без фундаментальной перестройки всей модели регионального развития страны. Требуется не просто разовая индексация, а комплексное решение социально-экономических, инфраструктурных и политических вопросов. Время точечных мер окончательно ушло.

Как отметил в беседе с «Москвич Mag» политолог Илья Гращенков, в российской практике, особенно в такой чувствительной сфере, как распределение бюджетных средств в культуре, уголовные дела часто являются инструментом внутриэлитной борьбы: «Это как и везде — когда интересы разных групп сталкиваются, уголовное дело является мощным рычагом давления. Также это может быть наведением порядка. Если руководитель перестает устраивать начальство или если его методы становятся слишком вызывающими, уголовное дело — это то, что помогает быстро сместить такого деятеля. Нельзя однозначно утверждать, что [дело Кехмана] — это происки конкурентов, борьба с коррупцией или еще что-то. Скорее всего, мы наблюдаем классическую историю, когда серые схемы ведения дел, возможно, терпимые когда-то, в определенный момент перестали устраивать влиятельных игроков. Вопрос не в том, виновен он или нет, а в том, почему дело было возбуждено именно в этот момент против конкретного человека. Тут в принципе понятно, куда ветер дует».

Прошло более полугода с момента трагического крушения самолета AZAL. И только сейчас, в кулуарах встречи в Таджикистане, Владимир Путин впервые назвал причины катастрофы. Эта информация, озвученная президентом России, заслуживает самого пристального внимания не столько с оперативной, сколько с политической точки зрения.

Во-первых, подтверждение причастности ПВО. Но есть и версия причин. По российской версии, ракеты не попали в лайнер напрямую, а взорвались рядом. Ударная волна или обломки от этих взрывов стали причиной катастрофы. Вопрос об альтернативе. Российская сторона заявляет, что экипажу предлагали сесть в Махачкале, но пилоты приняли решение лететь на базу.

Тактика запоздалого признания. Полугодовое молчание, за которым следует раскрытие информации не в формате официального заявления, а на дипломатической встрече, – классический прием. Это позволяет смягчить эффект, придать истории характер «разъяснения между союзниками», а не «признания вины перед международным сообществом». Цель – контролировать нарратив.

Ключевой месседж: «самолет пострадал от побочных эффектов нашей обороны». Это попытка минимизировать юридическую и политическую ответственность, переводя трагедию из разряда преднамеренного акта в разряд трагической случайности во время боевых действий.

Дипломатия с Азербайджаном восстанавливает позиции. Озвучивание этой версии лицом к лицу с Ильхамом Алиевым – жест в сторону важного партнера. Публичная благодарность Алиева за «подробную информацию» свидетельствует о том, что Баку, по крайней мере на данный момент, готов принять эту версию и не обострять вопрос. Это демонстрация сохранения работоспособности двусторонних отношений поверх трагедии.

Международно-правовой контекст. Признание факта взрыва ракет в непосредственной близости от гражданского лайнера – крайне серьезный момент. Даже без прямого попадания это ставит вопрос о соответствии действий стандартам ИКАО (Международная организация гражданской авиации) и нормам по обеспечению безопасности воздушного движения в зоне конфликта.

Так что заявление Путина – это не столько прояснение обстоятельств катастрофы, сколько акт управляемой кризисной коммуникации. Россия, оказавшись перед необходимостью дать ответ, выбрала модель минимизации ответственности. Главный итог: Москва демонстрирует, что готова нести определенные репутационные издержки, но в строго выверенных рамках и с оглядкой на отношения с конкретным партнером – Азербайджаном. Для Баку же, судя по реакции Алиева, на первом месте сейчас стоит получение хоть каких-то ответов и сохранение стабильности в диалоге с Кремлем.

Окончательную точку в этом деле, безусловно, должно поставить объективное международное расследование. Но озвученная версия задаст тон всем последующим дискуссиям.

Махачкала: Салавов утвержден мэром — курс на хозяйственность подтвержден. Превращение Джамбулата Салавова из исполняющего обязанности в полноценного мэра Махачкалы стало ожидаемым, но от этого не менее значимым кадровым решением. Этот шаг окончательно закрепляет ставку Сергея Меликова на фигуру практика-хозяйственника для решения хронических проблем дагестанской столицы.

Профиль Салавова — сочетание опыта руководства Хасавюртовским районом и работы в республиканском Минтрансе — доказал свою эффективность за месяцы исполнения полномочий. Его способность говорить на языке как местных жителей, так и федеральных чиновников оказалась критически важной для запуска конкретных проектов.

За короткий период и.о. мэра продемонстрировал смену управленческой парадигмы: от бюрократической волокиты к оперативным действиям. Активный снос самостроя, личный контроль в сфере ЖКХ и начало реконструкции проспекта Имама Шамиля создали ему репутацию руководителя, ориентированного на результат.

Официальное утверждение Салавова в должности снимает вопросы о преемственности курса и сигнализирует о полной поддержке его команды со стороны руководства республики. Теперь его задача — перевести операционные успехи в долгосрочную стратегию развития, доказав, что даже самые сложные городские системы поддаются системному преобразованию.

Очень показательная ситуация. На фоне громких предложений и «утечек» в СМИ, которые будоражили и без того нервное сообщество самозанятых, правительство приняло взвешенное и спокойное решение.

Вывод, который напрашивается сам собой: стоит ли так безоговорочно доверять громким заголовкам? В информационном поле поднималась настоящая волна паники на основе непроверенных слухов и предположений. А в итоге — решение оказалось совершенно противоположным и абсолютно позитивным.

Это лишний раз доказывает, насколько важно в таких вопросах дожидаться официальных заявлений, а не поддаваться эмоциям, нагнетаемым некоторыми изданиями.

Тульская область: тихий прорыв в газовой индустрии

Пока многие регионы громко заявляют о своих успехах, Тульская область под руководством Дмитрия Миляева демонстрирует иной подход — последовательное, без лишней шумихи, создание высокотехнологичного кластера для нефтегазовой отрасли. Участие в Петербургском международном газовом форуме и подписание дорожной карты с «Газпромом» стали логичными шагами в этой стратегии.

Миляев отмечает, что в регионе уже сложился серьезный промышленный кластер, выпускающий высоконапорные трубные системы, автоматизированные системы управления, запорную арматуру, шаровые краны и интеллектуальные системы мониторинга трубопроводов. Подписанное с главой «Газпрома» Алексеем Миллером соглашение направлено на расширение использования тульской продукции, включая импортозамещающие решения.

Особенность тульского подхода — в его системности. Вместо разовых проектов здесь выстраивают долгосрочное партнерство: от разработки интеллектуальных систем контроля до производства критически важных комплектующих. При этом регион не афиширует каждый шаг, а планомерно укрепляет свои позиции.

Этот путь оказывается эффективным: предприятия региона уже активно сотрудничают с газовой отраслью, а новые соглашения открывают возможности для дальнейшего роста. Тульская область доказывает, что для реальных достижений не нужны громкие заявления — достаточно последовательной работы и четкого понимания стратегических целей.

Примечательно, что тульские предприятия развивают именно высокотехнологичные направления — не просто металлообработку, а армированные трубопроводы и интеллектуальные системы управления и мониторинга. Это показывает, как традиционно промышленный регион может трансформироваться в центр технологических компетенций.

Нобелевка по экономике – 2025: награда за красивые модели или за понимание реальности? Пока в Стокгольме вручают Нобелевскую премию мира (многие обеспокоены, получит ли ее критик инклюзивного капитализма – президент США Трамаа), есть еще одна важная награда – премия по экономике. Это всегда повод задуматься, а куда вообще движется экономическая наука и чьи заслуги поощряют высшей наградой?

Как показывает практика, за внешним блеском премии скрываются системные проблемы, которые многое говорят о состоянии западной экономической мысли в целом. Куда движется экономическая теория? Три ключевых тренда:

Во-первых, математизация и победа «красоты» над реальностью. Нобелевский комитет демонстрирует явную любовь к сложным математическим моделям. Как метко заметил нобелевский лауреат Пол Кругман, экономисты часто предпочитают «красоту моделей, а не соответствие этих моделей реальности». Это привело к тому, что «величайшие умы» десятилетиями «проворачивали» глобальные кризисы – от 2008 года до наших дней. Наука стала замыкаться в себе, создавая изощренные, но оторванные от жизни конструкции.

Во-вторых, поведенческий поворот. Положительным трендом можно считать рост влияния поведенческой экономики (Канеман, Смит), которая признает, что люди – не рациональные роботы. Однако, это направление слабо развито в России, а на Западе оно зачастую сливается с психологией, рискуя растерять достижения классических экономических школ.

В-третьих, конечно, западноцентричность и игнорирование глобальных проблем. Работы лауреатов фокусируются на проблемах развитых стран, оставляя за скобками специфику Азии, Латинской Америки, России. Ошибкой считается, что «экономика везде одна», что привело, например, к провалам рыночных реформ в 90-е в России. Экономисты игнорируют исторический, социологический и культурный контексты, что делает их прогнозы несостоятельными.

Кому и за что вручают премии? Неудобная статистика. Граждане США: подавляющее большинство, как и профессора ведущих американских вузов. Большинство – мужчины. И это не случайность, а следствие исторических условий, «утечки мозгов» и специфики формирования научной элиты в XX веке. Однако это не может не вызывать вопросов о предвзятости и «групповом мышлении» в Нобелевском комитете, который состоит из малоизвестных шведских экономистов. При этом мимо премии прошли грандиозные труды, не вписывающиеся в мейнстрим, – работы Фернана Броделя, Энгаса Мэддисона или Томаса Пикетти.

Почему среди лауреатов почти нет россиян? Настоящая экономическая наука в СССР преследовалась. Судьбы таких гигантов, как Кондратьев, Чаянов или Леонтьев и другие – трагичны. Однако советские экономисты, вопреки всему, добивались выдающихся результатов. Яркий пример – Игорь Бирман, который, эмигрировав в США, еще в 1970-е гораздо точнее западных советологов предсказал кризис советской экономики, оценил реальные военные расходы и бюджетный дефицит СССР. Его работы наглядно показали ограниченность западного экономического мейнстрима, не способного понять советскую специфику.

Так что не только в части «мира», но и в части экономики видны сигналы кризиса. Нобелевская премия сегодня – это не столько маяк передовой мысли, сколько симптом ее кризиса. Она поощряет математическую элегантность в ущерб прорывному пониманию реальных процессов, игнорирует большую часть мира и его острые проблемы (от деградации образования до деиндустриализации). Повод задуматься о том, почему экономическая наука, обладающая таким интеллектуальным потенциалом, так часто оказывается неспособной ответить на вызовы времени. И вопрос английской королевы, заданный в 2008 году: «Где же были наши экономисты?» – по-прежнему актуален.

День бумеранга: как риторика «социальной полезности» возвращается к обществу через религию. Увидел тут выступление священника, рекомендовавшего пожилым россиянам для борьбы с абортами, добровольно уйти из жизни, освободив жилплощадь и средства для молодых семей. Вспомнил роман Кристофера Бакли «День бумеранга». Там «бумеров» было сильно больше чем «зуммеров» и они сильно грузили бюджет и правительство придумало вилку: либо живешь до 70 на полном пансионе, а потом – эвтаназия, либо живешь сколько придется, но на свои деньги, без всякого вэлфера.

Суть книги в целом в том, что либеральное государство всеобщего благоденствия, поощряя иждивенчество, в конечном итоге порождает чудовищный запрос на собственное упразднение. Граждане, привыкшие к патернализму, в кризис готовы добровольно отказаться от свободы и даже жизни в обмен на гарантированную безопасность и комфорт для «полезных» членов общества. Логика целого поколения, воспитанного на идее, что «им должны», бумерангом бьет по самим основам человеческого достоинства.

Что же мы видим сегодня? Перед нами опять тот же «бумеранг», но запущенный с иной, казалось бы, консервативной стороны. Риторика, десятилетиями культивируемая в публичном поле, бумерангом возвращается в самой уродливой форме. Бумеранг «социальной полезности», где бесконечные разговоры о «вкладе в экономику», «демографическом прорыве» и «людях как ресурсе» дегуманизируют личность. Человек начинает оцениваться не по своей внутренней ценности, а по утилитарной функции. И вот уже звучит закономерный вывод: если ты не производишь новых «единиц» и не вкладываешься в экономику, твоя функция исчерпана. Ты стал обузой.

И бумеранг тех же «традиционных ценностей». Здесь происходит переосмысление самой идеи семьи. Семья как духовная общность, взаимная поддержка и любовь поколений подменяется холодной, почти биологической схемой: старики-доноры должны уступить место молодым-реципиентам. Жертвенность, которая в христианской традиции должна быть добровольной и одухотворенной, превращается в социальный долг умереть. Аборт предлагается предотвратить не помощью и поддержкой, а своего рода «социальным эвтаназическим обменом».

Поэтому «уйти с миром» в таком контексте – не столько традиция, сколько оправдание социальной инженерии, где смерть стариков становится инструментом решения демографических проблем. Странно, что культ полезности, возвращается в сферу морали. Таков симптом общества, где логика рыночной эффективности и государственного патернализма окончательно победила этику. Когда ценность человеческой жизни становится условной и начинает измеряться в квадратных метрах.

«День бумеранга», кажется, уже наступил. И он демонстрирует, что пришедшая риторика – будь то радикальный либерализм Бакли или этатистский консерватизм – в своем крайнем выражении сходится в одной точке: человек превращается в функцию. И от функции, переставшей быть полезной, предлагается избавиться. Остается надеяться, что общество окажется здоровее, чем некоторые его «моральные авторитеты», и этот бумеранг, не встретивший понимания, упадет, никого не задев. Ибо следующими на очереди «менее полезными» можем оказаться мы все.

Политолог Илья Гращенков – специально для Осторожно Media.

О том, что присуждение Нобелевской премии мира Марии Карине Мачаде ложится в леволиберальный курс жюри, а Трамп пока не добился тех миротворческих успехов, за которые его можно было бы наградить. А также о том, почему премию получила именно венесуэльская оппозиционерка.

Мария Карина Мачада получает премию вместо Трампа, что логично, учитывая, что премия мира всегда носила скорее леволиберальный характер, и Трамп с его, так скажем, антилиберализмом, мягко говоря, плохо бы вписывался в номинанты данной премии.

Поэтому Мачада, конечно, больше подходит, хотя, как мне кажется, она просто в ряду позиционных политиков в этатических странах, которая, как и многие другие, участвовала в выборах, до 2014 года возглавляла партию, до 2023 даже пыталась избираться президентом и в дальнейшем была подвергнута репрессиям.

Что касается Трампа, то понятно, что главной причиной, по которой он мог получить премию, как в свое время получил Обама, так скажем, авансом. То есть Трамп хотел получить ее как посредник завершения военного конфликта в Украине. Но, во-первых, его встреча с Путиным в Анкоридже не увенчалась успехом, поэтому в 2025 году не было достигнуто значительного прогресса в этом направлении. Перемирие не было заключено, поэтому за что ее давать было непонятно. Можно было еще, как участнику регулирования конфликта в Газе, если бы был найден путь к устойчивому миру между Израилем и Палестиной, но и тут, как мы видим, этого пока скорее не произошло.

Поэтому премию и получает не посредник в урегулировании, а защитники прав человека и демократии. То есть такие фигуры, да, как раз вроде Мачады. Присуждение премии стало мощным сигналом в поддержку гражданского общества. Но я думаю, что могли, кроме нее, получить еще активисты из Ирана, например, женщины из движения «Женщина, жизнь, свобода», которые активно участвовали сейчас в разных активностях, связанных с Надей Мурат. Активисты из Китая и Гонконга могли бы получить, ну и так далее. А еще кто обычно мог эту премию претендовать? Например, за борьбу с климатическим кризисом, активисты из каких-то стран глобального юга, та же Грета Тунберг, могли бы международные организации, институты, если бы сейчас были на повестке дня, какие-то другие вопросы, связанные с пандемией, еще чего-то такое.

Ну и могли какие-то быть, конечно, темные лошадки, потому что Нобелевский комитет в целом любит сюрпризы. Получилось, как получилось. В принципе, ничего удивительного нет. На победу Трампа, я думаю, рассчитывали немногие. Ну, теперь вот Трамп, видимо, обидится и на Нобелевский комитет, и на Венесуэлу, с которой у него и так проблемы.

Бегство в абсурд. Как говорил Шляпник из Алисы: «все здесь не в себе и ты тоже сойдешь с ума, иначе здесь не выживешь». Почему зуммеры выбирают мемы вместо смысла? Бессмысленные видео (это где в течении максимум минуты происходит какая-то дичь) теперь не просто развлечение, а симптом коллективной усталости от сложности мира и психологический щит от информационного перенасыщения. И это серьезно меняет ландшафт медиа и политики.

На этой неделе «Рамблер» опубликовал любопытные данные: четверть россиян чувствуют пустоту и потерю времени от коротких абсурдных видео. Еще четверть – раздражение. То есть, половина аудитории осознает, что этот контент их истощает. Но они продолжают его потреблять, что по своему – психополитический феномен.

Зуммеров привлекает эскапизм от гиперрациональности, так как жизнь в мире, который требует от нас постоянной осмысленности, эффективности и целеполагания – утомляет. Учеба, карьера, даже хобби должны вести к развитию, когда хочется деградировать. Тогда как абсурд – это территория свободы от этой диктатуры смысла. Просмотр ролика, где макака нападает на собаку, не требует никаких умственных усилий и такой когнитивный отдых позволяет мозгу наконец-то отключиться. Другой вопрос, как его не забыть включить обратно.

Во-вторых, реакция на информационный шум и «политику серьезности». Современный медиаполитический дискурс часто подается с пафосом, преувеличенной значимостью и нагнетанием. Абсурдный мем становится формой сопротивления этой серьезности. Типа ваши грандиозные нарративы, ваши сложные схемы – мы можем свести их к смешной картинке с котом. Это способ отобрать у сложного мира его пафос и обесценить его через юмор.

В этом новая коллективная идентификация. Как говорил Андэ Пу: «впиливаешь – не впиливаешь». Понимание абсурдного мема – это свой язык. Если ты понимаешь систему координат и можешь процитировать очередной виральный визуальный алогизм, ты свой в определенной группе. Правда, весьма узкой, так как мемы бывают крайне локальными (школа, увлечения) так и кратковременными. И старшеклассники уже не понимают юную школоту. Но в целом идентификация мемов создает чувство общности в атомизированном мире. Это новая форма солидарности, основанная не на идеологии, а на общем чувстве юмора и усталости от реальности.

Почему популярны именно абсурдные мемы? Потому что классический юмор (те же панчи) все еще подчиняется логике. Абсурд – это выход за ее рамки. В мире, где логика часто приводит к тревожным выводам (климат, геополитика, социальное неравенство), отказ от логики становится формой психологической защиты. Как это было с литературой и искусством постмодерна в целом.

Куда это заведет медиа в будущем? Эволюция абсурда, которая станет не просто бессмыслицей, а структурированным бредом. Будущее за гибридными форматами, где абсурдная оболочка привлекает внимание, а внутри скрывается попытка донести мысль. Модель «таблетка в булочке». Увы, все это порождает кризис прямого высказывания. Политикам, брендам и медиа все сложнее будет достучаться до аудитории через традиционные, серьезные каналы коммуникации. Их язык будет казаться архаичным и невыносимо скучным. Успех будут иметь те, кто научится говорить на языке иронии, абсурда и метамодернизма.

Отсюда и новая этика потребления. Возникнет запрос на «экологичный абсурд», контент, который дает психологическую разрядку, но не оставляет после себя чувства пустоты. Ценность будет иметь не сам абсурд, а мастерство его подачи и способность вплести его в какой-либо, даже призрачный, смысловой контекст. Так что побег в абсурд – это не деградация, а адаптационная стратегия поколения, выросшего в перенасыщенном информацией и тревогой мире.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

политолог Илья Гращенков (Телеграм-канал The Гращенков) -

Нобелевка не свернула «направо»

Состоялось одно из главных политических событий осени – присуждение Нобелевской премии мира на 2025 год. Лауреатом стала Мария Корина Мачадо из Венесуэлы. Многие пишут, что президент США Дональд Трамп испытывает смешанные чувства гнева, торга и принятия, что ему не удалось повторить «траекторию Обамы» и получить главную награду авансом (мира в Украине, Палестине или даже в Закавказье пока толком нет).

Однако, учитывая левацкий характер Нобелевки и ключевых номинантов-2025, коих было 338, то палитра политического активизма была представлена весьма широко. Согласно утечкам данных, в списке номинантов были яркие фигуры со всего мира, чья деятельность отражает ключевые точки напряжения. Например, среди номинантов были: Франческа Альбанезе, спецдокладчик ООН по Палестине, Исса Амро и Джефф Халпер – активные участники палестинского движения ненасильственного сопротивления, Махранг Балоч из Пакистана, Чоу Хан-тун из Гонконга, папа Франциск, номинированный посмертно за свою миротворческую деятельность, Ирвин Котлер – бывший министр юстиции, известный защитник прав человека, представлявший «заглушенные голоса» по всему миру. Этот список – как срез глобальных вызовов: авторитаризм, оккупации, борьба меньшинств и права человека.

Решение Нобелевского комитета вручить премию Мачадо было глубоко символичным и политически выверенным. Официально Мачадо была награждена «за неустанную работу по продвижению демократических прав для народа Венесуэлы». Это классический для Нобелевки образ – диссидент, бросающий вызов диктатуре ценой личной безопасности. Фокус на демократическом транзите. Формулировка «борьба за достижение справедливого и мирного перехода от диктатуры к демократии» – это прямой месседж всем гибридным и авторитарным режимам. Комитет поддержал не просто оппозиционера, а конкретный проект демократического будущего для страны. Политический расчет, как отмечает The Guardian, в заявлении комитета, который можно расценить как «не слишком тонкий укол» в адрес других политиков. Фразы о том, что «когда авторитарии захватывают власть, важно признавать смелых защитников свободы», работают не только против Мадуро, но и против самих США.

Почему не получил Трамп? Отсутствие премии у Дональда Трампа, который, согласно документу, «открыто заявлял о своем желании выиграть Нобелевскую премию в течение месяцев», объясняется несколькими причинами. Во-первых, прямая критика со стороны Нобелевского комитета. Как отмечают критики Трампа, формулировки о «смелых защитниках свободы» и сопротивлении авторитаризму были антитезой политике самого Трампа, которую они видят в «использовании военных в американских городах» и «давлении на политических оппонентов». Т.е. «леваки» не хотели давать награду лидеру MAGA-движения.

Во-вторых, несоответствие «нобелевскому» имиджу. Нобелевский комитет, особенно в последние годы, старается сохранять репутацию морального авторитета. Публичное лоббирование премии и резкая реакция его администрации («Нобелевский комитет доказал, что ставит политику выше мира») лишь подтвердили их опасения о мотивах Трампа. Ну и откровенно признаться, все мирные проекты Трампа пока находятся в стадии переговоров. Так что, может быть, на будущий год?

Выбор между латиноамериканской диссиденткой, рискующей свободой, и американским президентом был символическим. Комитет предпочел отметить борьбу против сильных мира сего, а не самих сильных мира сего. Так что Нобелевская премия мира-2025 стала своеобразным политическим заявлением. Это сигнал поддержки гражданскому сопротивлению авторитаризму по всему миру. И отказ Трампу, и награда Мачадо – части одного пазла, иллюстрирующего ценности, которые Норвежский нобелевский комитет решил отстаивать в этом году и в других номинациях. Что, кстати, многим не нравится. Однако альтернативы Нобелю, как это было сделано с Евровидением, пока никто не придумал. Так что «глобальному Югу и MAGA» на заметку, можно сделать своего «нобеля» с блэкджеком и республиканцами.

Выбор дизайна для новой 500-рублевой банкноты превратился в политический баттл. То, что должно было быть техническим решением или мягким пиар-ходом ЦБ, превратилось в идеальную иллюстрацию современных российских политических трендов. Если коротко, то Банк России, пытаясь быть ближе к народу, запустил открытое голосование: что должно быть изображено на купюре? Рамзан Кадыров пообещал розыгрыш айфонов, если будут голосовать за его Грозный-сити. Доказать, что такие накрутки не работают предлагает вице-спикер от НЛ Владислав Даванков, объявив свой конкурс – за Эльбрус, с поездкой в дом отдыха на эту гору.

Битва админресурсов и «народного гнева». Лидером голосования должен стать Эльбрус – символ, который сложно оспорить. Но благодаря Кадырову «Грозный-Сити» активно теснит других претендентов. Призывы чеченских блогеров мобилизовать аудиторию были мгновенно интерпретированы в патриотических телеграм-каналах как использование «админресурса» и «накрутка». Хороший пример «горизонтальной конкуренции» при вертикальной консолидации.

Национальный символ как трофей. Грозный-Сити – большой проект, но его продвижение на купюру – это не столько вопрос эстетики, сколько политический месседж. Для Кадырова это вопрос престижа, демонстрации успеха и влияния. Борьба за место на купюре – борьба за символический капитал в общенациональном поле. Но «покупать» место нельзя. Что и показывает Даванков, противопоставляя Кадырову его же технологию. Такое взаимное обнуление демонстрирует, что любые выборы должны проходить честно.

Иначе доверие будет равно нулю. Общество уже давно не верит в честность любых публичных процедур, даже самых безобидных. Любой результат будет считаться сфальсифицированным в чью-то пользу. Так зачем усугублять в незначительных вещах? Никто уже не помнит кейс накруток в одном известном телеконкурсе?

Политика пронизывает все. Нет нейтральных, технократических пространств. Многое от выбора купюры до спортивных соревнований – становится полем для политического позиционирования и борьбы за влияние. В итоге, Банк России, сам того не желая, устроил маленький политический кризис. Теперь победа Грозного будет связана с давлением со стороны региона. Так что победа Эльбрус, была бы «победой здравого смысла» над лоббизмом. Выбирают то не рисунок, а смотрят в зеркало политической реальности.