Господи, я расскажу Тебе о первой любви — не так, как пишут в книгах, а так, как она жила в нас. Без красивых фраз. Без гарантий. Только так, как Ты видел её изнутри, когда мы ещё не понимали, что Ты рядом.
Ты помнишь, Господи, как Саша впервые заметил Катю? Это было не в саду под цветущей яблоней, а в школьном коридоре, где пахло краской и мокрыми куртками. Она уронила учебник, он нагнулся поднять — и вдруг увидел, что у неё на руке шрам от ожога. Маленький, белесый. И почему-то именно это запомнил: не её смех (хотя он любил её смех), а эту отметину. Как будто в ней была какая-то правда, которую он должен был разгадать.
А потом — Ты ведь видел? — эти глупые, прекрасные ритуалы. Он «случайно» оказывался у её парты, когда она решала задачу по алгебре. Она «забывала» учебник на подоконнике, зная, что он зайдёт в класс последним. Они не целовались, не признавались — они просто существовали в одном пространстве, как две планеты на одной орбите, боясь приблизиться, чтобы не разрушить всё.
И самое странное, Господи: они даже не думали о будущем. Для них «навсегда» было завтрашним днём, когда он передаст ей записку через одноклассника, а она сомнёт её в кармане, но не выбросит.
Ты видел, как однажды он подарил ей камешек? Не гладкий, не красивый — просто кусок гранита с дороги. Она положила его в коробку из-под конфет и хранила три года. Потом потеряла при переезде. Но в тот момент этот камень значил больше, чем кольцо.
Господи, почему первая любовь такая нелепая и такая святая? Почему в ней нет ничего важного, но без неё всё кажется пустым? Почему мы помним не поцелуи, а вот это:
— как она морщила нос, когда читала; — как он терял голос, когда говорил с ней; — как они молча сидели на остановке, даже когда автобус уже уехал.
Ты создал это. Ты знал, что это будет больно. Ты знал, что они вырастут, разойдутся, забудут. Но Ты всё равно подарил им эти дни — не для счастья, а для того, чтобы они узнали: сердце бьётся не только для крови. Оно бьётся для чего-то ещё.
А потом — Ты видел? — она вышла замуж за другого. Он женился. И когда их дети спросят: «А ты кого-нибудь любил до мамы/папы?», они улыбнутся и скарятся: «Да нет, это же детские глупости».
Господи, я расскажу Тебе о первой любви — не так, как пишут в книгах, а так, как она жила в нас. Без красивых фраз. Без гарантий. Только так, как Ты видел её изнутри, когда мы ещё не понимали, что Ты рядом.
Ты помнишь, Господи, как Саша впервые заметил Катю? Это было не в саду под цветущей яблоней, а в школьном коридоре, где пахло краской и мокрыми куртками. Она уронила учебник, он нагнулся поднять — и вдруг увидел, что у неё на руке шрам от ожога. Маленький, белесый. И почему-то именно это запомнил: не её смех (хотя он любил её смех), а эту отметину. Как будто в ней была какая-то правда, которую он должен был разгадать.
А потом — Ты ведь видел? — эти глупые, прекрасные ритуалы. Он «случайно» оказывался у её парты, когда она решала задачу по алгебре. Она «забывала» учебник на подоконнике, зная, что он зайдёт в класс последним. Они не целовались, не признавались — они просто существовали в одном пространстве, как две планеты на одной орбите, боясь приблизиться, чтобы не разрушить всё.
И самое странное, Господи: они даже не думали о будущем. Для них «навсегда» было завтрашним днём, когда он передаст ей записку через одноклассника, а она сомнёт её в кармане, но не выбросит.
Ты видел, как однажды он подарил ей камешек? Не гладкий, не красивый — просто кусок гранита с дороги. Она положила его в коробку из-под конфет и хранила три года. Потом потеряла при переезде. Но в тот момент этот камень значил больше, чем кольцо.
Господи, почему первая любовь такая нелепая и такая святая? Почему в ней нет ничего важного, но без неё всё кажется пустым? Почему мы помним не поцелуи, а вот это:
— как она морщила нос, когда читала; — как он терял голос, когда говорил с ней; — как они молча сидели на остановке, даже когда автобус уже уехал.
Ты создал это. Ты знал, что это будет больно. Ты знал, что они вырастут, разойдутся, забудут. Но Ты всё равно подарил им эти дни — не для счастья, а для того, чтобы они узнали: сердце бьётся не только для крови. Оно бьётся для чего-то ещё.
А потом — Ты видел? — она вышла замуж за другого. Он женился. И когда их дети спросят: «А ты кого-нибудь любил до мамы/папы?», они улыбнутся и скарятся: «Да нет, это же детские глупости».
Но Ты-то знаешь правду, Господи.
Аминь.
BY Виктор Куприянчук
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors. As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai.
from sg
