Всех все устраивало: на пленумах НДПА и КПСС произносились громкие речи о победной революции, звезды падали на погоны героев, блага лились полным потоком в карманы отдельных “интернационалистов” (коррупция, хищения и аферы не обошли стороной ограниченный контингент), а в советских газетах регулярно появлялись репортажи о безмерной благодарности афганского народа и сумасшедших темпах развития афганской экономики (по утверждениям премьер-министра ДРА Кештманда прирост национального дохода Афганистана с 1980-ого превышал аналогичный показатель СССР в несколько раз).
В отчаянии Шершнев в 1984 году пишет докладную записку на имя находившегося при смерти Генсека КПСС Черненко, в которой разносит в пух и прах героически-мифическую картину афганской эпопеи Советского Союза:
“...Операции приобрели характер полицейских, карательных мер, в результате мы втянулись в войну с народом, а она бесперспективна. Антигуманные действия советских войск в отношении мирного населения носят массовый и систематический характер и проявляются в грабежах, неоправданном и необоснованном применении оружия, разрушении жилищ, осквернении мечетей…Выполняя полицейские функции, не имея достаточных положительных стимулов и революционного порыва, армия не может не разлагаться, и именно этот факт накладывает негативный отпечаток на всю обстановку в Афганистане…».
Черненко эту крамольную записку прочитал и, - что удивительно, - наложил на неё положительную резолюцию, дав начало возможности осмысления в военных и партийных верхах перспектив продолжения зашедшей в тупик афганской кампании. Что уже в 1985 году выльется в начало т.н. “политики национального примирения” (ПНП), направленной на стабилизацию Афганистана, раздираемого крайне дорогой для Советского Союза войной, через диалог правительства с оппозицией и отказ от социалистического курса. Подразумевалось, что только таким образом можно было сохранить остатки влияния СССР в Афганистане, ибо сокрушить контрреволюцию и стабилизировать однопартийное правительство НДПА на всей территории страны не удалось ни к 7 ноября 1981 (как строго велел маршал Соколов), ни к 7 ноября 1985, ни даже к 1 мая 1988.
Навязанная Советами ПНП, в свою очередь, натолкнулась на противодействие как со стороны многочисленных фракций расколотой на тысячу частей НДПА (банально опасавшихся потери влияния в новом Афганистане), так и со стороны командования самого ограниченного контингента советских войск, которое с большим трудом принимало необходимость диалога с бывшими противниками. Даже несмотря на распоряжения Главпура, вплоть до 1988 года в рапортах, официальных сводках и докладах советских военных моджахеды продолжали именоваться “контрреволюционерами” и “бандитами”, тогда как в рамках ПНП должно было использоваться нейтральное словосочетание “вооруженная оппозиция”. В общем-то, записки того же Шершнева 1987-88 гг. открыто диагностировали провалы в проведении ПНП.
Соответственно, стойкое сопротивление диалогу фракций афганского правительства и советского военного командования, вкупе с наращиванием помощи моджахедам со стороны Пакистана, стремившегося в условиях ослабления просоветского режима взять под контроль “новый Афганистан”, перечеркнули все усилия по реализации политики национального примирения, инициатором которой был Л.И.Шершнев, полковник (впоследствии генерал-лейтенант), искренне стремившийся найти выход из военного тупика наименее болезненным для СССР образом.
Кстати, стоит сказать, что тот же Шершнев одновременно был и противником полного вывода советского контингента, логично предполагая, что в случае, если афганское правительство будет оставлено один на один с оппозицией, не достигнув с ней никакого реального компромисса, афганских товарищей просто перережут и по репутации СССР будет нанесен еще более болезненный удар, отзовущийся по всей Средней Азии. Но к 1989 году Советскому Союзу было уже не до международного престижа, геополитических игр и своих бывших афганских подопечных.
Всех все устраивало: на пленумах НДПА и КПСС произносились громкие речи о победной революции, звезды падали на погоны героев, блага лились полным потоком в карманы отдельных “интернационалистов” (коррупция, хищения и аферы не обошли стороной ограниченный контингент), а в советских газетах регулярно появлялись репортажи о безмерной благодарности афганского народа и сумасшедших темпах развития афганской экономики (по утверждениям премьер-министра ДРА Кештманда прирост национального дохода Афганистана с 1980-ого превышал аналогичный показатель СССР в несколько раз).
В отчаянии Шершнев в 1984 году пишет докладную записку на имя находившегося при смерти Генсека КПСС Черненко, в которой разносит в пух и прах героически-мифическую картину афганской эпопеи Советского Союза:
“...Операции приобрели характер полицейских, карательных мер, в результате мы втянулись в войну с народом, а она бесперспективна. Антигуманные действия советских войск в отношении мирного населения носят массовый и систематический характер и проявляются в грабежах, неоправданном и необоснованном применении оружия, разрушении жилищ, осквернении мечетей…Выполняя полицейские функции, не имея достаточных положительных стимулов и революционного порыва, армия не может не разлагаться, и именно этот факт накладывает негативный отпечаток на всю обстановку в Афганистане…».
Черненко эту крамольную записку прочитал и, - что удивительно, - наложил на неё положительную резолюцию, дав начало возможности осмысления в военных и партийных верхах перспектив продолжения зашедшей в тупик афганской кампании. Что уже в 1985 году выльется в начало т.н. “политики национального примирения” (ПНП), направленной на стабилизацию Афганистана, раздираемого крайне дорогой для Советского Союза войной, через диалог правительства с оппозицией и отказ от социалистического курса. Подразумевалось, что только таким образом можно было сохранить остатки влияния СССР в Афганистане, ибо сокрушить контрреволюцию и стабилизировать однопартийное правительство НДПА на всей территории страны не удалось ни к 7 ноября 1981 (как строго велел маршал Соколов), ни к 7 ноября 1985, ни даже к 1 мая 1988.
Навязанная Советами ПНП, в свою очередь, натолкнулась на противодействие как со стороны многочисленных фракций расколотой на тысячу частей НДПА (банально опасавшихся потери влияния в новом Афганистане), так и со стороны командования самого ограниченного контингента советских войск, которое с большим трудом принимало необходимость диалога с бывшими противниками. Даже несмотря на распоряжения Главпура, вплоть до 1988 года в рапортах, официальных сводках и докладах советских военных моджахеды продолжали именоваться “контрреволюционерами” и “бандитами”, тогда как в рамках ПНП должно было использоваться нейтральное словосочетание “вооруженная оппозиция”. В общем-то, записки того же Шершнева 1987-88 гг. открыто диагностировали провалы в проведении ПНП.
Соответственно, стойкое сопротивление диалогу фракций афганского правительства и советского военного командования, вкупе с наращиванием помощи моджахедам со стороны Пакистана, стремившегося в условиях ослабления просоветского режима взять под контроль “новый Афганистан”, перечеркнули все усилия по реализации политики национального примирения, инициатором которой был Л.И.Шершнев, полковник (впоследствии генерал-лейтенант), искренне стремившийся найти выход из военного тупика наименее болезненным для СССР образом.
Кстати, стоит сказать, что тот же Шершнев одновременно был и противником полного вывода советского контингента, логично предполагая, что в случае, если афганское правительство будет оставлено один на один с оппозицией, не достигнув с ней никакого реального компромисса, афганских товарищей просто перережут и по репутации СССР будет нанесен еще более болезненный удар, отзовущийся по всей Средней Азии. Но к 1989 году Советскому Союзу было уже не до международного престижа, геополитических игр и своих бывших афганских подопечных.
BY Сóрок сорóк
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. The regulator said it had received information that messages containing stock tips and other investment advice with respect to selected listed companies are being widely circulated through websites and social media platforms such as Telegram, Facebook, WhatsApp and Instagram. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from sg
