Возможно, это связано с развитием информационных технологий и повышением уровня общественной осведомленности? Люди стали критичны к восприятию информации и политических сигналов?
Они стали критичны к той информации, которая не соответствует их установкам. Они стали обладателями инструментов, но пользоваться ими в широком массовом значении могут только создатели. Обычные люди ими не являются, потому что не находятся на высоких позициях. Я, как автор этого текста, тоже им не являюсь, но очень пытаюсь подняться на несколько уровней выше.
Да, это приводит к тому, что традиционные механизмы легитимации власти теряют свою эффективность в демократических странах: власть там лишь фикция, которую разрушают общественные настроения по эмоционально-наболевшему выплеску, а политическая система в целом становится менее стабильной и непредсказуемой.
Но в то же время, власть быстро учиться на ошибках и запросто купирует конфликт. Интересный дар и проклятие политических режимов, где есть много демократических процессов. Это двойственность и неопределенность будет нас преследовать еще долгое время во всех политических системах, но особенно это будет проявляться в разного рода демократиях, даже самых имитационных.
Институты прозрачны и предсказуемы, чтобы стимулировать конструктивное поведение и предотвращать злоупотребления, но если они становятся лишь формальностью во власти имущих, то это со временем действия политических акторов становятся также прозрачным и предсказуемым. Вопрос в другом: как скоро это становится достоянием общественности?
Работающие институты декодируют действия политических акторов, делая их понятными для широкой публики. Формальные процедуры и ритуалы используются для создания видимости легитимности и справедливости, но мы знаем, что в это время реальные решения принимаются за кулисами, руководствуясь личными интересами и скрытыми договоренностями.
Поэтому я задаюсь вопросами, а так ли было это всегда? Толькой сейчас институты превращаются в инструмент манипуляции, позволяющий скрывать истинные цели и намерения или всегда были такими?
Боюсь, что так было всегда.
Небольшая история под конец. Вспомнил, как однажды один студент бакалавра меня попросил рассказать про магистерское направление моего политфака, которое я закончил. В целом разговор был скучным и не совсем интересным. Я хотел дать целую картину обучения и карьеры, а студента интересовали всякие формальности, не относящийся к развитию самой гуманитарной карьеры, были просто вопросы про учебу, да еще только про формальную часть.
Он не смог ответить на вопрос: "зачем тебе это надо?". Зато в завершении разговора на вопрос: "ты хочешь вступить в политическое объединение, думая, что просто пройдешь через какие-то формальные институты?", он мне ответил:
Я не вступлю в формальное объединение, пока не разберусь в его неформальных связях.
Его 4 года бакалаврского политфака МГУ ему что-то дали. Он понял, что дело сложнее, чем кажется. Вот зачем только для этого магистерский диплом моего университета? Этот вопрос останется без ответа.
И все-таки мой собеседник дал нам важный ответ под конец поста:
Институты — это инструмент, который может выпасть из рук создателя или обладателя. Но пользоваться ими в должной мере, знать их, совершенствовать может только его создатель/обладатель. Создатель и обладатель — это одно лицо, или, по крайней мере, создатель будет уже не силах продолжать свое делово время прихода нового обладателя.
Возможно, это связано с развитием информационных технологий и повышением уровня общественной осведомленности? Люди стали критичны к восприятию информации и политических сигналов?
Они стали критичны к той информации, которая не соответствует их установкам. Они стали обладателями инструментов, но пользоваться ими в широком массовом значении могут только создатели. Обычные люди ими не являются, потому что не находятся на высоких позициях. Я, как автор этого текста, тоже им не являюсь, но очень пытаюсь подняться на несколько уровней выше.
Да, это приводит к тому, что традиционные механизмы легитимации власти теряют свою эффективность в демократических странах: власть там лишь фикция, которую разрушают общественные настроения по эмоционально-наболевшему выплеску, а политическая система в целом становится менее стабильной и непредсказуемой.
Но в то же время, власть быстро учиться на ошибках и запросто купирует конфликт. Интересный дар и проклятие политических режимов, где есть много демократических процессов. Это двойственность и неопределенность будет нас преследовать еще долгое время во всех политических системах, но особенно это будет проявляться в разного рода демократиях, даже самых имитационных.
Институты прозрачны и предсказуемы, чтобы стимулировать конструктивное поведение и предотвращать злоупотребления, но если они становятся лишь формальностью во власти имущих, то это со временем действия политических акторов становятся также прозрачным и предсказуемым. Вопрос в другом: как скоро это становится достоянием общественности?
Работающие институты декодируют действия политических акторов, делая их понятными для широкой публики. Формальные процедуры и ритуалы используются для создания видимости легитимности и справедливости, но мы знаем, что в это время реальные решения принимаются за кулисами, руководствуясь личными интересами и скрытыми договоренностями.
Поэтому я задаюсь вопросами, а так ли было это всегда? Толькой сейчас институты превращаются в инструмент манипуляции, позволяющий скрывать истинные цели и намерения или всегда были такими?
Боюсь, что так было всегда.
Небольшая история под конец. Вспомнил, как однажды один студент бакалавра меня попросил рассказать про магистерское направление моего политфака, которое я закончил. В целом разговор был скучным и не совсем интересным. Я хотел дать целую картину обучения и карьеры, а студента интересовали всякие формальности, не относящийся к развитию самой гуманитарной карьеры, были просто вопросы про учебу, да еще только про формальную часть.
Он не смог ответить на вопрос: "зачем тебе это надо?". Зато в завершении разговора на вопрос: "ты хочешь вступить в политическое объединение, думая, что просто пройдешь через какие-то формальные институты?", он мне ответил:
Я не вступлю в формальное объединение, пока не разберусь в его неформальных связях.
Его 4 года бакалаврского политфака МГУ ему что-то дали. Он понял, что дело сложнее, чем кажется. Вот зачем только для этого магистерский диплом моего университета? Этот вопрос останется без ответа.
И все-таки мой собеседник дал нам важный ответ под конец поста:
Институты — это инструмент, который может выпасть из рук создателя или обладателя. Но пользоваться ими в должной мере, знать их, совершенствовать может только его создатель/обладатель. Создатель и обладатель — это одно лицо, или, по крайней мере, создатель будет уже не силах продолжать свое делово время прихода нового обладателя.
There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries.
from ua
