Отраслевые стратегия, как новый инструмент частного лоббизма.
У нас в народе, как любит красноречиво упомянуть в дискуссии наш Президент, говорят: «не подмажешь, не поедешь». На наш взгляд сегодня эта поговорка приобретает совершенно новый формат – «не напишешь отраслевую стратегию, не полетишь, поплывешь, не построишь … и вообще , вряд ли, что-то подзаработаешь.
О том, что отраслевые стратегии стали сочинениями на вольную тему, опротестовывать которые неузким специалистам (принимающим финальное решение: Вице-Премьерам и Председателю Правительства) очень сложно, мы уже не раз говорили.
Конечно, документ проходят согласования в профильных ведомствах типа Минэка и Минфина, но и тут есть уловки, которые позволяют таким «контролёрам» пропускать огрехи сквозь пальцы.
Ниже я приведу наиболее острые замечания и выводы авторов «Профиля», чтобы наша оценка не звучала слишком декларативной.
А здесь, добавлю, что проблема даже не в том, что сама стратегия не достаточно качественная в отраслевом плане, а в том, что это имеет крайне негативные последствия для сопряженных отраслей (например, неоправданный прогноз роста угольного рынка приводит к регрессу транспортной сферы), но так же она противоречит другим стратегическим отраслевым планам и в самой энергетике, и в конечном итоге, несет крайне негативные последствия для всей экономики, для регионов, для социальной сферы, наконец, для людей – шахтеров, их семей и всех причастных.
Отраслевые стратегия, как новый инструмент частного лоббизма.
У нас в народе, как любит красноречиво упомянуть в дискуссии наш Президент, говорят: «не подмажешь, не поедешь». На наш взгляд сегодня эта поговорка приобретает совершенно новый формат – «не напишешь отраслевую стратегию, не полетишь, поплывешь, не построишь … и вообще , вряд ли, что-то подзаработаешь.
О том, что отраслевые стратегии стали сочинениями на вольную тему, опротестовывать которые неузким специалистам (принимающим финальное решение: Вице-Премьерам и Председателю Правительства) очень сложно, мы уже не раз говорили.
Конечно, документ проходят согласования в профильных ведомствах типа Минэка и Минфина, но и тут есть уловки, которые позволяют таким «контролёрам» пропускать огрехи сквозь пальцы.
Ниже я приведу наиболее острые замечания и выводы авторов «Профиля», чтобы наша оценка не звучала слишком декларативной.
А здесь, добавлю, что проблема даже не в том, что сама стратегия не достаточно качественная в отраслевом плане, а в том, что это имеет крайне негативные последствия для сопряженных отраслей (например, неоправданный прогноз роста угольного рынка приводит к регрессу транспортной сферы), но так же она противоречит другим стратегическим отраслевым планам и в самой энергетике, и в конечном итоге, несет крайне негативные последствия для всей экономики, для регионов, для социальной сферы, наконец, для людей – шахтеров, их семей и всех причастных.
Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation.
from ye
